Когда я наконец отвела взгляд от этой фантастической сцены, оказалось, что у нас проявился провожатый, уже успевший привлечь внимание моих не столь зачарованных путников. Прямо за моей спиной, в паре метров, стоял средних лет джентльмен, одетый в элегантный, расшитый серебром изумрудный камзол и серые кюлоты; поверх жилета лежало идеально белое жабо рубашки. Образ довершали чулки цвета слоновой кости и серебристые туфли с изумрудными пряжками. У незнакомца были пепельно-тёмные волосы до плеч и удивительные раскосые глаза. Ни слова не говоря, он махнул нам рукой и, не оборачиваясь, поплыл к неприметной дверце, которая располагалась здесь же, за драпировкой. Вся фигура неспешно двигавшегося впереди мужчины казалось какой-то нереальной; я даже не была уверена, что он касается земли. Честно говоря, наш молчаливый провожатый поразил моё воображение сильнее, чем все прочие чудеса. Не знаю уж, что думали о нём мои спутники, но вид они сохраняли самый невозмутимый.
В конце концов мы оказались перед самой обычной дверью светлого дерева. Кивнув в её сторону, незнакомец всё так же безмолвно одарил нас на прощание пронзительным взглядом, после чего… исчез. Просто растворился в воздухе, как тает дымка предрассветного тумана. Пока я замерла в ступоре, выхватывая из окружающей обстановки то длинный коридор, то лучащееся мягким светом бра, то выглядывающую из-под драпировки тёмную ручку двери, безуспешно надеясь разглядеть удаляющийся силуэт нашего провожатого, Феликс негромко постучал.
– Да?.. – раздался приглушённый женский голос.
Переглянувшись, мы с Михаилом последовали за канцлером, уже просунувшим в дверь не только свой любопытный нос, но и всё остальное. За порогом оказалось довольно просторное помещение с двумя широкими окнами, вдоль стен которого тянулись стеллажи, заваленные бумагами и книгами. На громоздком столе чёрного дерева, занимавшем почётное место в центре кабинета, царил творческий беспорядок, казавшийся здесь почему-то весьма уместным. Приятная женщина лет тридцати пяти встретила нас удивлённым взглядом. Её строгое серое платье прекрасно оттеняло уложенные в узел тёмные волосы; чёрные брови приподнялись в ожидании.
– Добрый день! – вежливо начал Феликс. – Простите наше внезапное вторжение, но мы прибыли в Фижеро-Роуз совсем ненадолго, и дело наше не терпит отлагательств. Извините, не знаю, с кем имею честь…
– Розалинда Хаммерлоун, директор театра, – отозвалась собеседница; у неё оказался глубокий