– Да, черт возьми. Нашли, кого назначить на это задание, – буркнула Госслинг. – Мы и забыли, за что вы попали на Гаапт.
– Хотите помощников? Может, ради разнообразия, попробуете их найти с помощью пряника, а не кнута? Дружбой. Отправьте людей с миссией на их планеты. Только не с военной. А дипломатической. И да, если я сдержу обещание, данное медведям, может быть, в чужих проснется доверие. Может быть…
– Хорошо, – кивнул Фридман. – Годится. Если не выйдет, будем решать проблемы по мере их наступления. Мы и так завязли в дерьме по уши.
– Вот именно, – хмыкнул Ульф.
– Что касается вас, капитан Линдквист, мы сочли вас годным для продолжения военной службы. «Полярная Звезда» отправится к внешним рукавам с разведывательной миссией. Госпожа Корф, вы свободны и можете заниматься своими делами. Раз уж мы решили, что нам нужны дипломаты, а не убийцы.
– Я так и не понял, чем вам не угодила Корф, – заметил Линдквист.
– Она больше не капитан. У нее и корабля-то своего больше нет, – пожала плечами Краузе.
Ульфа едва не отбросило к стене волной боли, которая хлынула во все стороны от Саманты. Рискнув посмотреть на нее, увидел, как женщина побелела. Даже губы стали серыми, словно из них откачали всю кровь.
– О, простите, Корф. Мы не хотели… – понял оплошность своей коллеги Фридман, когда увидел взгляд Сэм. Недовольно покосился на Барбару, но та лишь поджала губы, не чувствуя ни малейшего раскаяния. Финансисты не обладают чувством такта.
Лингвистка, не сказав ни слова, развернулась и вышла из «кабинета». Уже на улице прислонилась к грязной стене, скользнула безучастным взглядом по своему бывшему старпому и уставилась на носки своих ботинок. Судорожно вздохнула и прижала ладони ко лбу, словно пытаясь прогнать мигрень.
– Сэм… – Ульф тронул ее за плечо. – Не надо.
– Уйди.
– Пойдем. У нас есть дело.
– Уйди.
– Сэм…
– Ты должен уйти, – женщина подняла на него глаза. – Никто… никто не понимает меня.
– Понимаю… Если бы я потерял «Звезду», то…
– Да ну? – злобно усмехнулась Саманта, качая головой. – Ни хрена ты не понимаешь. Твой корабль – гигантская консервная банка. Не смей сравнивать его с Одиссеем. Только тот, кто отдал часть души мхуурру во время слияния, знает, чего я лишилась. И жалость мне твоя не нужна. Да, жалость. Я чувствую ее. Она мне не поможет, ясно?
Ее желание остаться одной даже заставило воздух вокруг задрожать от напряжения. Раньше он не заметил бы этого. Но теперь, став эмпатом, не мог сопротивляться таким сильным эмоциям. Ульф, подняв ладони в примиряющем жесте, отправился к месту охоты. Но напоследок, у перекрестка, обернулся. Саманта снова скорчилась в позе эмбриона, подпирая стену. И тихо