Саманта, увидев Линдквиста, сама чуть не отпрыгнула от неожиданности. И вздрогнула, увидев в его глазах необъяснимую решимость.
Но коммандер, не взирая на ее робость, крепко обнял, зарываясь лицом в волосы. Да. Этот запах. Нейроны снова бросились в пляс. Умирая, и заново рождаясь.
– Я помню его, Сэм. И мне тоже его не хватает. Пусть я пока не знаю, что значит жалеть об утраченном, но знаю, что значит желание обратить время вспять.
И тут она наконец открылась. Ульф едва не захлебнулся в волне признательности, которую она излучала.
Пока еще рано говорить об ответном чувстве. Но он вспомнит еще больше. Пусть не сразу и не все. Но начало положено.
Больше они друг друга не избегали.
Врачи наконец дали Ульфу добро на физическую активность. Саманта предложила ему участие в охотничьих забегах. Местные жители активно готовили запасы для будущих путешественников в Хогу: солили, вялили, коптили, но при таком кулинарном подходе бóльшая часть мяса естественным образом терялась. Поэтому того, что уже приготовили, было ничтожно мало.
Саманта даже переживала, не вырежут ли они подчистую всю фауну Благодати. Правда, добродушные блажники (теряющие благодушие во время погонь за неуловимыми жовонями) уверяли, что уж этого-то добра в морях – пруд пруди.
Бывшие капитан и старпом Одиссея ужинали теперь вместе, в окружении детей. Соммер наконец собралась с мыслями, чтобы поведать о том, как ей удалось спасти «Полярную Звезду». До этого она наотрез отказывалась от объяснений. Саманта даже думала расспросить Пенелопу, но та была не слишком разговорчивой. Лишь одно существо могло повлиять на нее, потому что она безгранично ему доверяла – Одиссей. После его гибели Пенни замкнулась в себе, ни с кем не желая общаться.
Но в конце концов Соммер изъявила желание стать рассказчицей:
– Когда они ворвались в нашу каюту, я сперва так испугалась… А потом они поранили Ойру. И тогда я разозлилась. Никогда еще я такого не чувствовала. Даже когда убили прадедушку и Герду… Я не знала, что делать, просто… меня распирало от злости. И еще… хотелось позвать на помощь. Но я понимала, что экипажу сейчас не до меня… И тогда… кажется, я связалась с Пенелопой. То есть, не связалась… Потянулась к ней изнутри себя… не знаю, как объяснить… И мы стали одним целым. Я даже видела ее глазами! Смотрела на космос, звезды, планету. И видела «Полярную Звезду», которую облепили корабли тектобов. И от этого разозлилась еще больше. А потом… Просто было светло. Очень. Я даже испугалась, что ослепну. Не знаю, что было дальше. Помню только, как очнулась на руках плачущей Ойры. Тетя Пати и Серж носились по кораблю, перепуганные и грустные. Что-то происходило, но мне не говорили. Лишь потом я узнала, что это из-за тебя, пап…
Ульф с улыбкой похлопал ее по руке:
– Но ведь