Ныне в доме живут новые люди, тоже по-своему «уважаемые». Надстроили мансарду, сквер во дворе, конечно, уничтожен, все заасфальтировано под парковочные места главных членов их семей – автомобилей.
Мы любили свой дом и его двор, радостно возвращались сюда из школы, потом из института, с работы, из командировок, из армии, с летнего отдыха. Мы выросли здесь, тут прошли юность и молодость, родились наши дети. Здесь мы простились с нашими дедами, кто-то потом с родителями. Мы и близкие обитали в этом доме долгие годы, а он все это время был, безусловно, нашей Обителью.
Завершая этот, в чем-то немного грустный очерк, не могу ни вспомнить самые пронзительные и памятные эпизоды той поры. На западной, притененной части дворового сквера, когда-то для симметрии «воткнули» два прутика черемухи. Росли они быстро, превратились в деревья, сильно вытянутые вверх к скупым лучам солнца. В течении года, в теплое время они по этой причине болели, на листьях появлялись красные бугристые пятна и тля. Но каждый раз в начале мая происходило чудо. Чудо «нежного содрогания», извержение белоснежного пенного восторга. Волшебный запах черемухового цветения заполнял двор, проникал в открытые форточки и окна. Дом на эти пару дней затихал в какой-то истоме. Это был аромат первого судьбоносного слияния, аромат короткой сладостной вспышки, что способна зажечь костер, согреющий тебя до конца жизни.
В легких сандалиях
Ты прибежала ко мне
После ночного дождя
Шепот слов сладких
Небрежно откинуты пряди со лба
Жемчужные серьги дрожат
И сердце вот-вот разорвется…
Запах черемухового цветения напитан юностью, пронизан первыми ростками взрослого счастья, теплом малой родины. Наверное, у кого-то эту роль играли другие ароматы. У Рахманинова это была сирень, ветви которой, скрывали его первые свидания с Верочкой Скалон. У кого-то «таяние» души наступает в пору цветения жасмина. Но, уверен, пронзительнее аромата черемухи нет ничего, он являет собой кратковременную вспышку таинства Весны Священной.
2.3 «В кругу друзей и муз». Сквер на Каменноостровском
Так называлась небольшая книжка о Приютинской усадьбе Олениных под Петербургом, где любили бывать и приятельски «поэтически балагурить» Пушкин, Гнедич, Крылов и многие выпускники еще Царскосельского лицея тех лет. Решился под шапкой этого заголовка изложить разрозненные воспоминания о вольном игровом общении на прогулках наших школяров из ближайших домов по улице Рентгена и на Кировском проспекте. А местом роения этого уличного круга, его Гайд-парком или Масляным лугом был, безусловно, наш сад на Кировском между домами 25 и 27. Ныне это «Сквер Низами» с установленным одноименным памятником. И, сохраняя безусловное уважение к этому средневековому деятелю Персидской словесности, праведнику и поборнику моногамии,