Приятная наружность и природное остроумие дарили ему успех у женщин. Свою первую жену, мою маму, Коля очаровал в те несколько минут, пока с приятелем ждал в ее комнате соседку по общежитию. Мама вспоминала, что в тот вечер она не закрывала рта от смеха – и так до самой свадьбы, а потом и целый год после нее. Но когда медовый год прошел, шутки кончились.
Во-первых, выяснилось, что в свои двадцать с небольшим Коля – запойный алкоголик с солидным стажем. По его собственному горделивому признанию, алкоголь (как и сигареты) он попробовал еще в средней школе. После армии пил почти ежедневно и помногу, на спор мог и две бутылки водки зàраз, но домой добирался всегда на своих двоих, а потом быстро и тихо ложился спать, так что долгое время дед с бабушкой недооценивали серьезность проблемы. А когда правда открылась, решили оставить всё как есть: Коля был уже взрослый мужчина, сам зарабатывал, на шее не сидел, а опьянение, даже самое сильное, переносил достойно, так что по местным понятиям имел полное право проводить досуг, как посчитает нужным. Познакомившись с мамой, отец первое время тщательно скрывал свою «слабость», а дед с бабушкой подыгрывали из родственной солидарности. Но постепенно Коля привык – к браку, к молодой жене, к ее тихому спокойному нраву – и скрываться перестал.
Во-вторых, оказалось, что у Коли вообще нет стыда в том житейском проявлении, которое останавливает человека от подлости по отношению к самым близким. Например, бросив очередной институт, он много месяцев проводил все будни на тотализаторе, но скрывал это, чтобы «зарабатывать не погнали» – тогда каждая копейка была на счету. В результате в мой неполный год маме пришлось выйти на работу, а меня отдать в районные ясли – такие же мрачные, как подъезды окрестных домов. Каждый вечер из-за перенапряжения и хронического недоедания (у нянечек не было времени кормить всех досыта) я исполняла дома один и тот же ритуал: сначала полчаса выла и каталась по полу, а потом сметала со стола всё подряд – до рвоты, до боли в животе. Отец смотрел на это, а утром уходил «на учебу». Однажды, уложив меня спать после очередной истерики и последующего жòра, мама пошла стирать его куртку и нашла в кармане билетики с ипподрома. Она говорила потом, что именно в этот момент поняла, что жить с отцом не сможет.