Настало время выносить. Лифт в подъезде был один и тот пассажирский, поэтому гроб с дедом спускали по узкой грязной лестнице. На каждом повороте его приходилось ставить чуть не вертикально. Едва вышли на свет, взвыл оркестр и запричитали ожидавшие внизу старухи. Бабушка тоже закричала с новой силой – громко и страшно. И птицы кричали, но от радостного возбуждения, потому что наступала весна и снег уже таял, и появились первые проплешины. И под этот общий мартовский вой и крик закончилось мое детство и рассыпалась моя большая семья, где я хотя бы изредка могла быть счастливой. Бабушка стала сварливой и даже злой, и я быстро забыла, как звучал ее смех; мои родители вскоре разъехались; тетя вышла второй раз замуж за человека, которого при жизни дед не пускал на порог. Как только ее новый муж въехал в наш бывший общий дом, начались омерзительные ссоры между ним, бабушкой, моим отцом. В результате отец вообще перестал ездить к собственной матери.
Оглядываясь назад, я понимаю, что со смертью деда закончилось не только мое детство, но почти на десять лет – до совершеннолетия – замерла вся моя жизнь. Я прожила отрочество в ожидании, когда же оно наконец кончится. А время в детстве течет долго – гораздо дольше, чем такой же промежуток времени в зрелом возрасте. Так что десять лет абсолютного детского одиночества показались мне целым веком. И этот век я была лишена всего, что составляет радость юности: друзей, увлечений, невинного баловства со сверстниками. Сохранить ясный ум, светлую память и собственную личность помогла лишь поддержка моей настоящей семьи, которая протянула мне руку помощи через единственный оставленный нам канал связи – Сны.
Но о Снах чуть позже.
А пока мы еще здесь, среди людей, я хочу рассказать немного о Коле. Все-таки именно он начал мою человеческую историю.
1.4 (К) Оля
Коля родился ровно в середине XX века, а день рождения отмечал два раза: в конце декабря и в начале января. Январская дата появилась как результат сговора между бабушкой и знакомой сотрудницей ЗАГС – ради отсрочки на годик, всё будет легче парню служить.
О своем детстве Коля рассказывал мало, но и эти скудные истории крутились исключительно вокруг побоев либо их угрозы. Вот одна из них: каждый раз, когда родители поручали ему гулять с сестрой во дворе, Коля (тогда уже ученик начальной школы) прихватывал из дома табурет с перекладинами, ставил его вверх ногами у пустыря, где собирался гонять с друзьями в мяч, и опускал трехлетнюю сестру в этот импровизированный манеж со словами: «Не высовывайся, а то врежу». Она и стояла солдатиком – часами, до темноты, без питья и игрушек. «А почему стояла и не вякала?» – спрашивал, подмигнув, Коля. «А потому что уже тогда я умел бить без следов», – отвечал он сам себе с веселым смехом.
Колю