– Ну-с, все готово? Начнем?
– Куда начнем! Чьи именины? Где у нас именинник? Какое хоть сегодня число?
Но не та была компания, чтобы помнить именины. Никто не помнил дня своего Ангела, давно считая и ангелов и чертей за предрассудок. «Ну, хоть рождение, господа!», раздражительно потребовала Ирина, и тут из-под фикуса раздался голос, от которого остановилось сердце:
– Ноября восьмое. Мое рождение.
– Елизавета Григорьевна! Поздравляем! К столу, к столу! Ну-ка, потеснимся!
Алеша обомлел – в круг света вошла Лиза. Его Лиза! То же матово-бледное лицо, те же черные кудри, те же черные, как смородина, сияющие глаза! Двадцатилетняя статная красавица Елизавета, его Лиза, точь-в-точь его Лиза, чуть смущаясь общим вниманием, улыбаясь, стояла перед ним! Она с легким поклоном оглядела сидящих за столом, а столкнувшись с сумасшедшими глазами Алеши, даже вздрогнула и испуганно отвела взгляд. Он тоже отвернулся, и теперь только изредка взглядывал на нее. Он пытался взять себя в руки, но сердце бешено колотилось. Он думал: «Какое сходство, боже, какое сходство!», но все существо его пело, кричало: «Она! Она! Она!». Он вцепился в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев и чуть не дрожали от напряжения руки. Лектор, между тем бубнил и бубнил:
– …она правильна постольку, поскольку в ней подразумевается, что труд совершается при наличии соответствующих предметов и орудий. Но в социалистической программе не должны допускаться подобные буржуазные фразы, обходящие молчанием те условия, которые одни только и придают им смысл. Поскольку человек заранее относится к природе, этому первоисточнику всех средств и предметов труда, как собственник, обращается с ней как с принадлежащей ему вещью, постольку его труд становится источником потребительных стоимостей…
Алеша постепенно успокаивался. Он достал платок и обтер мокрый лоб. Сердце уже не так билось, и он решился, как на отчаянное дело, поправиться на стуле так, чтобы можно было взглядывать на нее, не поворачивая головы.
– …во всяком общественном и культурном состоянии вынужден быть рабом других людей, завладевших материальными условиями труда. Только с их разрешения может он работать, стало быть, только с их разрешения – жить…
Только руки ее, лежащие на столе, были в круге золотистого света лампы, но привыкшие к полутьме глаза Алеши теперь ясно различали и всю ее. И теперь, присмотревшись, уже было видно, что не так уж и похожа она была на ту Лизу, и при желании можно было сказать, что даже и совсем мало похожа. Но Алеша уже не хотел видеть различий, и с каждой секундой эти, теперешние, близкие черты закрывали и затмевали собой далекие черты прежней Лизы.
– …И в самом деле, во все времена защитники каждого данного общественного строя выдвигали это положение. Прежде всего выступают притязания правительства