Однажды, спускаясь по каменистой тропе, Алеша вышел к маленькой церкви, стоявшей на краю деревни. Внутри было прохладно, ряды кресел стояли пустые, только где-то у алтаря невидимо возился служка. Над алтарем висел древний деревянный крест, Христос, распятый на нем, уронил голову на грудь, так что лица в тени нельзя было разглядеть. Алеша сел на скрипучее кресло. Ему все вспоминался брат Иван, которого он уже с прошлой весны не видал. Как он говорил тогда? «Не Бога я не принимаю, я только билет ему почтительнейше возвращаю»… Да, билет, билет… Не по карману билет… И кожа с меня, как со Смердякова, уже наполовину содрана, а гора все стоит и стоит!.. Где моя вера, Господи? Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради пречистой Матери Твоей и всех святых, помилуй нас!
Косые лучи заходящего солнца пронзили церковь, воспламенили стекла витражей, и Алеше вдруг померещилась усмешка на склоненном лице Христа. Алеша вскочил и побежал к выходу. «Господи! Вот, Ты висишь и усмехаешься, а Лиза умрет, умрет! А Ты так же будешь висеть и усмехаться! Господи, если Ты есть, сделай что-нибудь! Если Ты есть!»…
Лизавета Григорьевна Карамазова умерла 16 мая, кесаревым сечением. Родившегося ребенка по слову ее крестили Алексеем.
Глава 7. Дело
Такова была «душевная драма Алеши с Лизой Хохлаковой». Именно такова, и неправы те, кто ждал, что Лиза пойдет по страшному пути обольстительных инфернальниц Достоевского. Нет, нет и нет! Этого пути не существовало для Лизы, это ясно из первого тома, в особенности из главы «Бесенок» это яснее ясного!
Человек в своем развитии проходит все стадии библейского развития человечества, как эмбрион за девять месяцев повторяет всю биологическую историю земной жизни. Младенец, подобно Адаму и Еве в раю, не различает добра от зла и сам не хорош и не плох – добро и зло еще смешаны, слиты в нем в одно неразделимое целое. Но в какой-то момент происходит то, что в Библии названо грехопадением и изгнанием из рая. Лет в тринадцать-четырнадцать ребенок вдруг с изумлением видит, как мир раскалывается на две бездны – на добро и зло, и сам он оказывается на тончайшей, острой грани между ними. И упасть во зло оказывается так легко, как скатиться с ледяной горки. А подниматься к добру так же трудно, как взбираться на крутую бесконечно высокую гору. И вчерашний младенец, все тяготы которого брали на себя родители, старавшиеся избавить любимое чадо от малейших усилий, особенно душевных, вчерашний младенец с ужасом понимает, что сил-то у него на подъем к добру нет, что и на то, чтобы просто удержаться на грани, не упасть, силенок-то еле хватает. А бездна зла манит, как манит край пропасти, а соблазн падения так сладок, что замирает сердце и сосет под ложечкой… Оттого так часто в этом опасном возрасте делаются