– Так, фейс-контроль, фактически, пройден, – пробурчал Игрок, входя в заведение, – мы приняты в широкий и порочный круг избранных, но незваных. Се ля ви.
Они хотели зайти несуетливо и степенно, вступить чинно и благородно, как и следовало бы поступать сильным и знающим себе цену людям. Ведь именно таковыми в принципе они и являлись…. хотя бы для самих себя, а отсюда естественным и как бы самопроизвольным образом проистекало, что и для других как бы тоже. Во всяком случае, так бы им хотелось считать. Но в ресторан они все же зашли с опаской, с угрюмым любопытством озираясь по сторонам, и держались, по крайне мере первое время, очень насторожено, что было весьма предусмотрительно и умно.
– Взять бы с вас звонкой монетой за услугу и гостеприимство, по две монеты с каждого лица за проход в царство блаженного счастья небытия, – оскалив зубы в любезной улыбке, пробормотал им вслед человек. – Ну, да ладно, пока что как-нибудь обойдемся, перетопчемся, мы уже ко всему привычные, а особенно к людской неблагодарности. Оставь надежду всяк сюда входящий, а особливо проклятые, но незабытые.
Глава 3
Кабак (Преисподняя)
Андрей хорошо помнил это ресторан ещё по своей прошлой, прежней жизни, он заходил сюда с той женщиной, которая впоследствии стала его женой, с Аделаидой, а тогда была лишь знакомой, они недавно познакомились с ней и познакомились именно здесь. в этом вот ресторанчике: гладкие, точно отполированные, стены лучились небесно-голубоватого цвета лазурью, и были плотно увешаны картинами и портретами, знаменитых и давно ушедших из жизни в мир иной людей, фигурную белую лепнину на потолке, высокую деревянную стойку, слабый запах спиртного смешанный с богатым ароматом дорогих духов и дезодорантов, душистых цветов, аппетитного съестного и ещё чего-то едва уловимого и острого, присущего любым подобного сорта заведениям. Когда-то здесь собирались лучшие люди города, выступали лучшие артисты, даже читались стихи. Теперь уж все в прошлом, и былого не вернуть, а тем более былого величия. Былое и думы, бывало и такое.
Андрей отчетливо запомнил тот момент их первого знакомства с Аделаидой, гулкий отзвук шагов, отозвавшийся в его ушах спасительным колоколом, точно бы это прозвучали шаги самой судьбы. Она была в длинном зеленом платье, выгодно подчеркивающем её стройную фигуру, роскошные и пышные, вороные волосы были аккуратно уложены и собраны в строгий и тугой узел на затылке, а глаза, темные и глубокие как ночь, переливчатые фиолетово-черные глаза Аделаиды были огромны, они блестели и сияли