– Нет, ты не понимаешь, я отнюдь не шучу, не прикидываюсь и не играю, – с горячностью объяснился Андрей, желая если и не понимания, то уж, во всяком случае, внимания. – Я определенно и точно подозреваю, что это не совсем люди, а вернее говоря, совсем не люди. Понимаешь, я, будто вижу их насквозь, всю их гнилую сущность и сердцевину. Достоверно и неопровержимо. И от этого уже никуда не уйти, не скрыться и не деться. Я вижу их повсюду, они везде, и даже не пытаются скрываться или маскироваться, очевидно, им это уже не нужно.
– Тебе это так только кажется, – кисловато улыбнулся Игрок, которому стало надоедать откровенное упрямство Андрея, его упертость в данном вопросе. – Все это только лишь горькое самовнушение и сладкие иллюзии, блажь и миражи, досужие домыслы, которые делают свое грязное дело с психикой человека, а особенно с неустойчивой, ещё толком не устоявшейся. И вероятней всего, что это не благодать, а наказание. Непонятно, правда, за что? Вероятно, за прегрешения, которых не было, – подчеркнул он, думая при этом о чем-то своем, это было видно по его глазам, с полной очевидностью устремленным не вдаль, а внутрь, вглубь самого себя.
– Ну, уж нет, я совершенно точно вижу это, – упорствовал и стоял на своем видении и понимании мира упрямый Андрей. – Но самое худшее и опасное заключается даже не в этом.
– А в чём тогда?
– А в том, что если я вижу их, то и они соответственно, в свою очередь, видят меня, – убежденно сказал Андрей.
– То есть?
– То есть они видят, что я вижу их, и, можешь мне поверить, это им очень не нравится, отнюдь не приводит их в восторг. Я уже успел убедиться в этом на собственной шкуре, они начинают дружно творить разные каверзы и безобразия на твой счет, чинить разнообразные препоны и препятствия.
– Даже если тебе так кажется, постоянно мерещится, то все равно, о таком следует помалкивать в тряпочку, – недобро усмехнулась красивыми гладкими губами Марина. – Такое вот видение мира добром никогда не заканчивается, в чем, в чем, а уж в этом ты можешь мне поверить, я имела некоторый жизненный опыт по этому вопросу.
– Это ещё почему?
– Да потому что тебя тотчас же объявят сумасшедшим и быстренько упекут, законопатят, куда следует, спровадят в какую-нибудь психушку или во что-то подобное тому, какое-нибудь режимное заведение с заведенными карательными порядками для подавления нестандартной психики. И поминай, как звали.
– Я предпочитаю воспринимать мир ровно таким, какой он есть, без лакировки и приукрашивания действительности, – убежденно заявил Андрей.
– Ну, тогда тебе точно самое место в психушке, там самое оно, родной, – тоном убежденного знатока жизни и непререкаемого авторитета в этой области подтвердила она свою весьма спорную, надо заметить, мысль. Мысль не для простака, каковым он, впрочем, никогда и не являлся.
Андрей неопределенно пожал плечами, не желая сейчас, в данный момент времени спорить об этом темном