Глава 7. Пляшущий леший
Наступил земляничный сезон. Значит, нужно оторваться от компьютеров, нацепить рюкзаки и особым образом (эта сбруя – очередное изобретение Игоря) подвесив на шеи пластмассовые бидоны, чтобы руки оставались свободными, с рассветом идти на промысел. В рюкзаках – целлофановые пакеты на случай встречи с ранними грибами, вареные яйца, хлеб, лук, соль, фляжка с водой. Это надолго. До вечера, когда, полумертвые и невменяемые от усталости, мы притащимся обратно с добычей. Заготовить побольше варенья и ягод, протертых с сахаром, необходимо. Иначе зимой не будет ни витаминов, ни возможности хоть чем-нибудь угощать тех немногих друзей, что еще забредают к нам. Правда, все реже. Одни пишут – или больше не пишут – письма из разных труднодоступных стран, другие уже там, откуда почта не ходит.
Тем не менее третьи, кто еще с нами, охотно пьют чай с вареньем. Грибы им тоже не претят. В здешних лесах с ними пока проблем нет – даже белые попадаются, так что в Москву мы возвращаемся с изрядным количеством банок, набитых маринадами. В конце семидесятых – начале восьмидесятых, когда гости у нас случались гораздо чаще, а грибами и ягодами приходилось запасаться в опустошенных, затоптанных лесах Подмосковья, задача была куда заковыристей.
Да и семейный бюджет пребывал не в меланхолическом, как сейчас, а попросту в кошмарном состоянии. Игоря перестали печатать после первой же книги по истории французского театра, которой он тогда занимался. Книга была талантлива (свидетельствую не как жена, а как профессионал), но что-то в ней сквозило более независимое, чем тогда полагалось, в особенности начинающему. Его втихую вытеснили, выдавили из так называемой «обоймы»… забавно, что без военно-полевых выражений не обошлось даже в гуманитарной области! Отличаясь не по чину своеобразной авторской манерой и будучи сверх того евреем, мой супруг имел сразу две причины оказаться за бортом. Пойти за гроши на какую-нибудь подсобную работенку я ему помешала, приложив не меньше усилий, чем иная употребила бы, действуя в противоположном смысле. Я и сама не взялась бы. Да не потому, что такие занятия «не престижны», а из опасения, что я постыдно плохо с ними справлюсь. Судя по состоянию нашей квартиры, уборщица из подобной хозяйки получилась бы никудышная. Также и сторожиха. У меня из-под носу можно уволочь собор Василия Блаженного: при своей рассеянности я замечу пропажу назавтра. Игорь не лучше, он, по правде сказать, хуже. Нет, раз уж вышло, что мы писаки, – думала я, – пока возможно, надо заниматься тем, что умеешь.
Поэтому Игорь в чаянии личной удачи или общей оттепели продолжал свое научное корпение, я же без остановки строчила критические статьи и рецензии. Тогда-то, живя на гонорары, как водится, нерегулярные, мы привыкли запасаться дарами природы на случай долговременной осады. (Вот, полюбуйтесь: и у меня военная терминология.) А поскольку грибов в Подмосковье мало, мы лихо взялись осваивать