Пушкину было трудно смотреть Мальчику в глаза.
Мальчик, послушно принимая его объятие, сказал, что очень любит лимонад и потому всегда встречает пароход.
И Саша вспомнил то, что никогда не вспоминал раньше: пароход дал три гудка, и баржа к нему ушла пустая, а вернулась с веселыми и страшными разбойниками-сезонниками и газированной водой, он шел за ними в темноте, ведомый сильной рукой отца, и вдруг увидел загоревшуюся вдоль горизонта алую полоску – черно-синяя ночь выдавила ее, полоска повторилась в реке, ширилась, ширилась и полыхнула, веером выпустив слепящие лучи…
Таким все и вспомнилось: только синим, чернильно-синим, и алым, чисто-алым, как шелк…
Точка невозврата
Глава третья
Убийство на рассвете
1
Гудок вырвал Союзника из снов цепких, мучительных. Он сел на кровати и изо всех сил хлопнул ладонью по матрацу. Ему было грустно, потому что он опять плакал во сне.
Союзник поджал под себя ноги и закрыл глаза. Было темно, и если бы кому-то вздумалось заглянуть в окно меж старых пожелтевших корейских газет, висящих вместо занавесок, то ему бы показалось, что в комнате, в полуметре от пола, сидит двурукий бронзовый Будда.
Союзник, не думая больше ни о чем, а лишь ощущая телом утренний холод и слушая лай собак, бродивших по Косе, сидел так долго, до тех пор пока не услышал свое тело, уставшее от неподвижности.
Он не стремился освободиться от этого состояния, медлил, промедление было борьбой, не трудной. Постоянное, хотя и маленькое усилие отрывало его ото всего, что происходило за стенами дома. В этом безмысленном состоянии время не ощущалось им, не тревожило его ожиданием будущего.
Он не сразу услышал стук. Ему показалось, что это ветер толкнул открытые ставни, но тут звякнуло стекло, и Союзник подумал, что вернулись Мальчик и Русяй. Он соскользнул с кровати, скинул крючок с двери и принялся качать примус на кухне.
Шаги были другими.
Союзник обернулся и увидел Корейца.
Кореец поклонился ему, упираясь ладонями в колени, чего никогда раньше не делал, пошаркал босыми ступнями о порог, скинув расшнурованные ботинки, и присел на корточки под окном. На Косе его все звали Корейцем, такое погоняло дал ему сам Директор.
Во время путины, когда сломалась лебедка, всех рабочих поставили носить рыбу в корзинах. В перерыв к ремонтникам подошел Кореец и жестами показал, что может отремонтировать лебедку.
– Ты кто? – спросил инженер из города.
– Моя – кореец! – важно сказал Кореец и показал три пальца. – Тыри час ремонт.
Ремонтники долго хохотали, делали рога и мычали, намекая, что ему, деревенщине, лучше бы пойти пасти коров на ферму, но на всякий случай корзину отняли и отправили в кочегарку. Через час к нему наведался