– Зачем мне здесь яхта? – удивился Пушкин.
– Она хорошая! Ты не представляешь! С кухней, мойкой, туалетом! В ней даже жить можно! Красное дерево и все такое, ее у американцев пограничники конфисковали! – так же оживленно, с улыбкой сказала Анна.
– А юные моряки пользуются ею? – ответно улыбнулся Пушкин.
– Еще как!
– Ну, так пусть и дальше пользуются! – преувеличенно великодушно сказал Саша.
3
Уезжала Таня Вольт.
Она сама сказала, что они уезжают. Сначала в райцентр, а оттуда самолетом в Петропавловск. А вещи, сказала она, сами поедут контейнером!
Она была весела, и даже серьезные ее глаза, и коса, закинутая через плечо, – все было весело.
Она только чуть-чуть обиделась на него. Ведь он не разделял ее радости.
Они вместе, но молча пошли в школу на последний пионерский сбор, посвященный дружбе между мальчиками и девочками.
Таня села с ним рядом, но Мальчик отвернулся.
Антонина Сергеевна, новая пионервожатая, объяснила, что в пионерском лагере в Руси они будут жить не классом, а отрядами – отдельно мальчики и отдельно девочки, но это не значит, что они должны соперничать, напротив – они должны дружить и помогать друг другу.
Все мальчишки, а вместе с ними и Мальчик загудели:
– У-у-у, – и что есть силы затопали ногами.
Девочки кричали:
– Дураки!
– А вы как думали? – возвысила голос Антонина Сергеевна.
На сборах Таня обычно поднимала руку и высказывала свое мнение, всегда очень правильное, но сегодня она молчала, да и сидели вдвоем – мальчик и девочка – только они.
Мальчику было приятно сидеть с нею за одной партой, но он знал, что она потому и села к нему, что уезжала… навсегда… Ему стало больно, он попытался оттолкнуть ее, но она удержалась, зажмурившись и ухватившись за парту.
– Цой! – сказала ему Антонина Сергеевна. – Прекрати!
– А теперь споем! – она полистала журнал. – А споем…
– Антонина Сергеевна, – сказала с места Таня, – мы всегда поем «Взвейтесь кострами»!
– Хорошо, спасибо, Таня! И кто у вас запевает?
И когда она сказала это, в груди Мальчика заныло, он вдохнул глубоко, часто.
– Ну, кто запевает? – повторила она.
Все обернулись и посмотрели на Мальчика.
– Цой? – удивилась пионервожатая.
Мальчик уже задыхался от песни, слова ее, щекотавшие горло, рвались из него, Мальчик даже стиснул зубы.
– Ну, так пой, – сказала она с любопытством и сомнением.
Песня вырвалась, в горле кольнуло, Мальчик закашлял, он знал, что взял слишком высоко, но, не прокашлявшись до конца, запел снова, на этот раз так, как надо.
Он уже знал, что все будет хорошо, он стал забывать обо всех, они исчезали, будто уходили в туман, а он поднимался все выше, дальше…
И вот уже нет никого, только он и костер…