– Не похож, – так же отстраненно сказал Миленький.
Пушкин пожал плечами.
– На отца не похож, – уточнил Миленький.
– Это плохо? – не сдержался Пушкин.
– Нет, просто не похож, – Миленький посмотрел прямо, ощупывая взглядом, с легким удивлением. – Мы с вашим отцом давние знакомые, с вами, будем так говорить, тоже… вам, правда, годика три-четыре было, так что вы меня не помните, а я запомнил…
– И чем же я вам запомнился? – из вежливости спросил Пушкин.
– Об этом – в следующий раз, – отрезал Миленький. – Вы были знакомы с гражданином Цоем?
– Нет. Я только сегодня ночью приехал.
– Цель вашего приезда?
Пушкин задумался: и правда, зачем он здесь?
– Навестить могилу отца? – подсказал Миленький.
– Да, – согласился Пушкин.
– Когда вы виделись с отцом… в последний раз?
– Когда мне было четыре года…
– А разве он вас не навещал после освобождения?
– Нет.
– Почему?
Пушкин взглянул на Миленького и пожал плечами. Миленький смотрел на него с веселым интересом.
– Вам известно, что матушка ваша развелась с ним сразу же после суда?
– Известно, – настороженно сказал Пушкин.
– И прекратила всякие отношения с ним…
– Откуда ей было знать, что он… не виновен… ведь был приговор суда…
– А вы знаете, что его реабилитировали? – Миленький перелистнул несколько страниц в лежащем перед ним аккуратно сшитом белыми нитками деле. «Так вот откуда это выражение – шить дело», – подумал Пушкин.
– Причем реабилитировали по всем статьям… ну да что уж теперь, – вздохнул Миленький. – Так вы испытываете личную неприязнь к гражданину Цою? – быстро проговорил Миленький, цепко заглядывая в глаза Пушкину.
– А почему я должен испытывать к нему неприязнь? – удивился Пушкин.
– Разве вам неизвестно, что это Цой уличил вашего отца в сношениях с японцами с августа по ноябрь 1941 – 1942? – Миленький перегнулся через стол, тыча пальцем в раскрытое дело. – Более того, к нему на связь в мае 1946 года был послан японский офицер, который погиб в драке на пароходе… Он являлся к тому же родственником отцу вашему, ну, стало быть, и вам. Якобы из-за действий вашего отца его семья разорилась и дед застрелился. И задание у него было – дискредитировать отца вашего перед советскими властями… только японцы могут до такого мазохизма додуматься!
– Ну, так у них получилось! – удивился Пушкин.
– Что получилось? – не понял Миленький.
– Отца дискредитировать, раз его посадили, – вяло сказал Пушкин, пораженный внезапной догадкой: этим офицером и был Цой! Ведь он, как сказала Анна, его родственник! – Цой и был