– Киздялэ дупэ кап! – Беззубый рот дохнул на меня склепом. – Деньги где?! Верни мне деньги! Сы ти фут ын кур прин гуры!
Если б и были деньги у меня, уже не смог бы дотянуться до карманов – только царапал гроздь холодных липких пальцев, точь-в-точь жабьих, стискивавших горло, разевал рот, не способный более вдохнуть, таращился в смыкавшуюся черноту. Все помутилось, затуманилось, и ноги подогнулись, онемев. Уже не чувствовал, как повалился наземь, в мясное снежно-соленое месиво. Прошла, перешагнув через меня, извозчичья ломовая, чиркнув по запястью мохнатым копытом, раздробив кости подковой. Полозья саней взъехали тяжело, взгромоздились на грудь – ни вперед, ни назад, продавили грудину, треснули под ними ребра. В санях тех ездил в свет Онегин, на дуэль – Ставрогин, так ездил бы и мой неназванный отец, случись ему родиться в век сословий, – кутить и растлевать – в тяжелой шубе: мех колкий и так остро пахнет зверем; и слышен, удаляясь, говор Ваньки: «Шуба и есть у нас, да на волке пришита… Волк ентот съесть хотел кобылу, но дровами подавился… А потому, что лошади все ночью вороные… Дни меркнут ночами, а человек печалью… А что до печалей, так беды и печали на почтовых примчали… И крепка могила, да охотников в нее мало… Перед судьей да перед смертью замолчишь… На солнце и на смерть во все глаза не взглянешь…»
И меркнет все.
2. ЧАЙНЫЙ ДОМ
Темный Маниту оказался первой вещью, что Володя Вязилов украл в Чайном доме Перлова.
Как и писал Говард Лавкрафт, Маниту был «мал и массивен, как большая жаба», но весил чуть не пуд. Тщедушный Вова Вязилов изрядно взмок, пока тащил божка в свою мансарду – съемную каморку на Мясницкой.
Провинциал, юный филолог-фольклорист Володя Вязилов копил преданья старины глубокой разных стран не только в летописном, но и в каменном, и в деревянном виде. Нередко хаживал по антикварным лавкам прицениться к древностям, пусть не купить, а только самого себя примерить к вещи, взвесить на руке: как он по ней – не слишком ли молод и зелен? Давно он грезил тем, чтобы найти хотя бы копию Маниту – божка из пантеона племени Навахо, иной раз даже и откладывал с зарплаты. Индейцы почитали Темного Маниту духом злым, а все-таки значительно благоволившим к людям, передающим колдовские знания и даже силу, изгоняющую смерть. Хотя Володя Вязилов изрядно сомневался в подлинности статуэтки, едва увидев ее, уж не мог противиться соблазну получить такого духа-покровителя – равно и лютого, и ласкового.
Темой студенческих научных изысканий Вязилова были жабы. Жабы в преданиях и космогониях народов мира. Все – от китайской денежной трехлапой жабы, поглощающей Луну в затмение, до Красной Жабы нивхов, уносящей в дольний мир умерших. Народы-племена земного шара, большею частью, к жабам были бессердечны, считая