И всякий раз, оттирая пятно, ты прикасаешься к тайне, ты творишь свой собственный художественный мир, ты создаешь характеры…
– Все, хватит! – не вытерпела уборщица, – полная женщина с косынкой на голове, – Совсем замечталась! Ты так до утра мыть будешь! – и она резво, натренированно быстро протерла пол, не обращая внимания на картины-следы… А Тая смотрела и не понимала, как можно стирать их так, как она, – не замечая сути, игнорируя идею?
…Он всегда ходил медленно, плавно, как царственно мечтательная утка. Вот вальсирует по тихой глади, глядясь в нее, как в зеркало, и печально тянет длинный клюв к небу. Другие – летают, а она?.. Озлобленная завистница – и ничего больше. У мальчугана – вздернутый нос (клюв) и немного косящие глаза; белые ресницы скрывают этот изъян, потому что привлекают к себе все внимание наблюдателя. Казалось, к векам прилипли белокурые снежинки да так и остались – послушные, спокойные и ленивые. Светлые брови говорили вместе с губами; по ним можно читать летопись гордой души. Как волны, носятся по лбу, смешно изгибаются, печально опускаются книзу… На переносице – складка (обожал морщиться, пытаясь изобразить из себя грозного).
Одет он был всегда просто, как и все дворовые мальчишки: в запачканную шоколадом тельняшку и закатанные до колен синие штаны с вывернутыми наизнанку дырявыми карманами; за поясом спрятана свежевыструганная рогатка – с такой не шутить, а воевать. Сделает шаг, сделает два – и обязательно остановится, прислушается, присмотрится, точно играет в какую-то только ему одному понятную игру. Тая, еще издалека завидев этого вечно нахмуренного паренька, стрелой соскочила с качели.
– Катя! Пойдем скорее! Сюда идет нехороший мальчик, — она потянула сестру за руку и помогла ей выбраться из песочницы.
Тая не любила этого человека с рогаткой, боялась; потому что он набирал невероятную по своим масштабам власть над ее маленьким непонятливым существом. Под проницательным, как ей казалось, хищным, жестоким взглядом Тая невольно робела, закрывала лицо руками, когда он дергал ее за волосы, точно пытаясь таким способом защититься. А хулиган Перунов и поступал с ней, как хотел, обзывал и отбирал игрушки. Совсем не так, как остальные мальчишки – ради забавы — нет; а так, как дикое животное выслеживает добычу и забирает малыша у несчастной матери. Все существовало для него по его правилам; перечить ему никто не решался, гораздо легче – избегать. Но если хищник уже выследил жертву – от него никуда не сбежать; мальчуган ловко перепрыгнул через небольшую ограду и поспешил к сестрам