– Хорошо.
– Если что-то найдешь… хотя вряд ли, потому что я вроде как ничего лишнего не заметил. Но если что-то найдешь – это оружие откладывай отдельно и сообщи мне.
– Есть, – кивнул Зибах.
– Всякие пометки, которые сделаны владельцем оружия, могут потом помочь установить его самого, – пояснил Тим.
В кузов грузовика, возле которого они припарковали мотоцикл, залез один местный полицейский и стал оттуда принимать оружие, которое снизу подавали ему другие. Звучала оживленная русская речь.
– Хотелось бы понимать, о чем они разговаривают! – проговорил Зибах.
– Да, – ухмыльнулся Тим, посмотрев на помощников, грузящих оружие в кузов. – Они, может быть, даже знают о том, чей это склад!
– Думаете, среди этих могут быть предатели?
– Вполне вероятно. Среди хипо везде много двурушников и агентов. Откуда партизаны узнают о наших передвижениях, о количестве солдат в расположениях, о том, когда и где будет удобно совершить покушение на кого-нибудь из немецкого начальства? От хипо! Наверняка партизаны часто нарочно записываются в полицию, чтобы своим передавать информацию… в основном об операциях против них, которые мы готовим, но и более существенные сведения тоже до них иногда доходят. Мы же тут, среди русских, без хипо как без рук. Ничего не знаем, поэтому обойтись без них не можем. Они этим и пользуются.
Когда подошли к мотоциклу, Тим добавил:
– Особенно подозрительны те, кто сам приходит служить в полицию, но избегает вредить партизанам. Это наверняка агенты. Хотя… есть и такие, которые ради их общего дела могут и одного – двух своих же расстрелять, чтобы изобразить свою преданность нам и отвести от себя подозрения. Им главное, чтобы мы в конечном итоге бóльшие потери понесли, чем их команда.
– Как-то… бесчестно, – заметил Зибах, покручивая мотоциклетный руль.
– Ну… – Тим пожал плечами. – с другой стороны, когда государство посылает армию на войну, оно тоже знает, что не все солдаты вернутся домой. Что кто-то погибнет на войне. Но все равно посылает ради общей победы, общего блага. А велика ли разница, погибнет боец от вражеской или от своей руки, если итогом этого все равно будет общенародная польза? Германия тоже вот избавилась почти от всех своих граждан, кто был неспособен приносить ей пользу, чтобы не тратить на них государственный бюджет.
– Вы о чем?.. А, о психах!.. Ну, тут речь идет о людях, которым самим собственная жизнь причиняла страдания. Это благое дело вообще, а не только о здоровой части Нации. А убить своего боевого товарища… – Зибах покачал головой.
– Ну, диверсанты так и поступают со своими ранеными. Или ты не знал?
– Я думаю, раненый