Когда Тим и Зибах подошли к кустам, перед которыми находилось несколько мотоциклов полевой жандармерии и автофургон вспомогательной полиции, послышалась команда: «Внимание!». Тим и Зибах, раздвигая ветви кустов, пробрались к развалинам, и фельджандармы в касках, обернувшись к ним и встав навытяжку, спрятав с глаз дымящиеся сигары, дружно выкрикнули: «Хайль Гитлер!».
– Хайль Гитлер! – ответил, вскинув руку, Тим и прошел прямо к стоявшему здесь же знакомому гауптманну жандармерии Херберту Дальке – высокому и веселому детине с щетинистыми рыжими усиками.
– Привет фельдгестапо! – произнес Дальке, пожимая руку сначала Тиму, затем – подошедшему следом Зибаху.
– Ты еще не в отпуске? – поинтересовался Тим.
– И двух недель нет, как мы в городе, – усмехнулся Дальке. – Я, не оценив обстановку, места службы не оставляю, даже на месяц.
– Да какая сейчас разница! – проговорил Тим. – Все равно, пока ты будешь дома, фронт уйдет далеко на юг. Из отпуска ты уже можешь поехать прямо в Баку, – и тоже усмехнулся. – Нет смысла привязываться к одному месту.
– Тогда, вообще, нет смысла ехать в отпуск, – ответил Дальке. – Если война скоро закончится – достаточно чуть-чуть потерпеть, и потом уже сюда звать свою семью, а не самому тащиться поездом пять – семь дней туда и потом обратно. Правильно ведь?
– Правильно, – равнодушно сказал Тим. – Ну, показывай, гауптманн, кто тут что нашел?
– Изволь! – Дальке, развернувшись, прошагал по хрустящему под сапогами уже спрессовавшемуся битому кирпичу и прочему мусору. Тим и Зибах прошли за ним. Остатки стен с обвалившейся штукатуркой, из-под которой краснела кирпичная кладка, поднимались из мусорного завала, над косо торчавшими обгорелыми балками. Возле одной из бывших стен среди груд осыпавшихся кирпичей, кусков цемента, строительных деревяшек было вырыто широкое углубление, застланное пустыми мешками, а сверху