– Ты эсэсовец?
– Так точно!
– Твоя задача – охранять Германию и Нацию. В том числе от духа вольнодумства, распущенности и пораженчества. Вот, и выбил бы из него этот дух.
– У меня таких полномочий нет, – заметил Шрайбер. – Я даже арестовать его не могу без санкции начальства.
– Ну, и забудь тогда, – ответил Тим. – Внутренней безопасностью пусть занимаются люди Майлингера, а наше дело – ловить партизан, коммунистов, евреев и прочую гниль среди штатских.
– А все-таки на южном направлении жарко, не так ли? – включился в разговор Ведель.
– Не жарко, а тепло, – подчеркнул Тим. – Ищи во всем положительную сторону.
– Я уже забыл, как носить фуражку! – усмехнулся Зибах. – Ношу все время пилотку.
– Пилотка, – проговорил Тим, – как по мне, так это головной убор для полевых разъездов. В городе можно и солиднее одеваться. Поэтому я в городе ношу фуражку.
– А директору вчера пришла посылка из дома, – сменил тему Шрайбер. – Я видел, как он ее забирал у курьера.
– Неплохо, – отозвался Ведель. – Поцелуй от супруги за полторы тысячи миль.
– Я слышал, у него молодая жена? – заметил Зибах.
– Вторая, – сказал Тим.
– А что с его первой женой? – поинтересовался Шрайбер.
– Из-за чего-то не поладили, – пожал плечами Тим.
Ведель принялся рассказывать о своем знакомом, от которого ушла жена, встретив какого-то друга своей юности, а затем, не сумев вернуть с тем прежнюю пылкость в отношениях, вернулась к мужу, рыдая и моля о прощении чуть ли не на коленях. Тот ее сначала прогнал, но затем все-таки принял назад.
– Потому что он – послушный католик, – заключил Ведель. – и побоялся дать ей повод прелюбодействовать.
– Хм… – проговорил Тим. – И я из католической семьи, но особым христианским смирением не отличаюсь.
– Потому что ваша честь зовется верностью, гауптштурмфюрер? – усмехнулся Шрайбер.
– Священство тоже бывает верно своему призванию, – заметил Тим. – Но у нас с ним разные понятия о чести.
– А вы крещеный, герр комиссар? – спросил Ведель.
– Кто из нас не крещеный? – улыбнулся Тим.
Постучавшись, в кабинет вошел мальчик-подросток – разносчик из столовой, по-имени Тони, из местных немцев-фольксдойче, которые смогли избежать принудительного переселения: перед наступлением германской армии этнических немцев отправляли в Сибирь и Центральную Азию. В руках мальчишка держал поднос, на котором были чашки кофе и блюдца с бутербродами. Пройдя через весь кабинет, разносчик поставил кофе и блюдце на стол перед Тимом, стараясь не задеть документы.
– Спасибо! – поблагодарил Тим, вновь устремив взгляд на лист с донесениями.
– Приятного