Сестры этого несчастного принца, Октавия и Антония, присутствовавшие при его смерти, дали волю горю, которое доказало их невиновность. Бурр и Сенека, просвещенные, но напуганные, не осмелились обратиться к своему ученику с упреками, которые диктовала им добродетель, но бесполезность которых их опыт предвидел слишком хорошо.
Нерон пролил коварные слезы по принцу, которого он отравил; он умолял сенат о помощи, утверждая, что он больше чем когда-либо нуждается в его поддержке, будучи лишенным помощи своего брата. Но его страсти только что прорвали плотину, которая сдерживала их; смерть Британника лишила его узды; до этого права этого принца и уважение, которое он внушал, вынуждали его притворяться добродетельным, чтобы бороться в общественном мнении с заслугами своего соперника.
Агриппина, ужаснувшись преступлению своего сына, предвидела судьбу, которая ей угрожала; и, не будучи в состоянии решиться на отступление, она хотела создать себе партию; сформировать лигу против Нерона, завоевать щедротами трибунов, центурионов и возбудить амбиции самых могущественных лиц.
Нерон отобрал у нее стражу; лишил ее почестей, соответствующих ее рангу, и выгнал из своего дворца. Сохраняя лишь видимость уважения, он редко навещал ее, и то в сопровождении преданных солдат.
Если ужасный характер этого принца тогда не был полностью раскрыт перед глазами его матери, она вскоре узнала низость его двора и трусость римлян. Едва распространилась весть о ее немилости, как придворные покинули ее, толпа отдалилась, почести прекратились, даже ее друзья бежали от нее, лесть больше не звучала, доносы заняли ее место.
Юлия Силана, вдова Силия, и актер Парис обвинили ее в заговоре против императора и в желании передать свой скипетр Рубеллию Плавту, потомку Августа по материнской линии. Агриппина ответила на обвинение, что подозрения Силаны ее не удивляют, поскольку эта женщина никогда не имела сына. Бурр мужественно защищал обвиняемую; жалоба была признана клеветнической; Силана и Парис были изгнаны. Холодное примирение последовало за этим оправданием.
Бурр и Сенека без труда видели Агриппину удаленной; и даже до ее немилости, когда она однажды захотела сесть на трон рядом с Нероном, который давал торжественную аудиенцию послам, по их совету этот принц, под предлогом встречи с матерью, сошел с трона и не позволил ей подняться на него.
Нерон, избавленный от упреков Агриппины и отданный на милость куртизанкам и вольноотпущенникам министрами, которые хотели править, больше не соблюдал никакой приличия в своих развратных поступках: он проводил ночи на улицах и в тавернах, переодетый в раба и окруженный толпой молодых распутников, с которыми он нападал и грабил прохожих. Он часто возвращался с своих оргий