Расточительность Нерона росла с каждым днем, как и его свирепость: бессмысленный в своих благодеяниях, как и в жестокости, он подарил флейтисту и гладиатору огромные богатства, отобранные путем конфискации у знаменитых сенаторов. В центре города он построил великолепный дворец, окруженный горами Палатин и Эсквилин: вестибюль был настолько высок, что в нем помещалась его колоссальная статуя высотой в сто двадцать футов. Стены были облицованы мрамором и украшены алебастром, яшмой и топазом; паркетные полы были инкрустированы золотом, слоновой костью и перламутром. С потолков падал тонкий, обильный душ из благовоний. В его огромных садах были холмы, равнины, пруды и леса, полные диких животных.
Он без меры раздавал народу золото и серебро: в Риме царили изобилие, роскошь и скудость, а чтобы поддержать эти экстравагантные расходы, провинции были угнетены и опустошены. Он поощрял своих фаворитов и проконсулов грабить их: забирайте у них все, не оставляйте им ничего.
Его излишества окончательно утомили терпение римлян; множество мужественных людей, возмущенных своим рабством, составили заговор против него: Пизон был предводителем заговора: заговор некоторое время лежал в тени тайны; неосторожность одной женщины раскрыла его.
Липихарис, вольноотпущенница, которая до сих пор была известна только по количеству своих любовников, нашла заговорщиков слишком малочисленными и слишком медлительными в своих действиях; она хотела пополнить их ряды и соблазнить некоторых морских офицеров. Один из трибунов, Волусий Прокул, притворившись, что согласен с ней, узнал ее тайну и донес на нее.
Заговорщики, встревоженные этим происшествием, решили поторопиться с нападением и договорились между собой нанести удар тирану, когда он будет праздновать праздник Цереры. Латеран, отличавшийся необычайной силой, должен был подойти к тирану под предлогом прошения о помиловании и нанести первый удар.
Эпихарис никого не назвал; успех предприятия казался несомненным: к несчастью, один из заговорщиков, Сцевин, накануне назначенного дня, возвращаясь домой с тревогой, которую внушает столь опасное предприятие, после некоторого разговора с Наталисом, своим сообщником, раздал деньги рабам, составил завещание, вынул из ножен кинжал и приказал Милихусу, одному из своих вольноотпущенников, наточить лезвие.
Жена вольноотпущенника, встревоженная этими приготовлениями, напугала мужа и призвала его донести на своего господина императору. Милих поддался этому трусливому совету, побежал во дворец и рассказал обо всем, что видел, Эпафродиту, секретарю Нерона.
Арестованный