Эта амбициозная принцесса использовала все уловки женщины, все ласки куртизанки, чтобы соблазнить своего дядю. Согласно римским законам, такая связь была запрещена и считалась кровосмутной; но как только власть выразила свои желания, сенат одобрил инцест; лесть даже утверждала, что народ заставит императора заключить этот брак, если он будет колебаться в удовлетворении своих желаний. Однако общественное мнение настолько осуждало этот союз, что император и императрица, желая склонить нескольких людей к заключению подобных браков, чтобы опереться на их примеры, смогли добиться повиновения лишь от двух придворных.
Как только Агриппина стала править, всё при дворе изменилось: изнеженность уступила место активности, распущенность – строгости, чувственность – интригам; империей больше не управляла изнеженная Мессалина и её легкомысленные любовники, а серьёзные министры и властная женщина с возвышенным умом, способная на великие деяния и великие преступления. Смелая, пылкая, амбициозная и безразличная к средствам достижения власти, она хотела укрепить своё влияние множеством связей и выдала своего сына Домиция за Октавию, дочь Клавдия; и, ссылаясь на пример Августа, который ввёл Тиберия в свою семью, хотя у него был внук, она заставила слабовольного Клавдия усыновить Домиция.
Этот акт, положивший начало падению Британника, был встречен неискренними похвалами сената и восторженно принят народом, который любил Домиция как единственного мужского потомка Германика. Этот молодой принц, приближаясь к трону, принял имя Клавдия Нерона.
В это время христиане, находившиеся в Риме, начали свои битвы за истину против заблуждений, атакуя древний культ с тем пылом, который проявляет всякая новая религия. Их попытки вызвали волнения; чтобы предотвратить их продолжение, Клавдий изгнал иудеев и христиан.
В то же время римляне завоевали Мавританию: проконсул Осторий покрыл себя славой в Британии; он подчинил исенов, народ, населявший земли Суффолка, Кембриджа и Норфолка, и продвинул свои войска до Ирландского моря. Он покорил на севере Англии бригантов, жителей Нортумбрии; больше трудностей он встретил в борьбе с силурами, жителями Колчестера, которыми командовал царь Каратак. Этот князь, умелый и храбрый, воспламенял умы своей горячей любовью к независимости и превращал своих диких подданных в героев своим красноречием, советами и примером. Его доблесть некоторое время успешно противостояла римской тактике; но в конце концов, после чудес храбрости, он был побеждён в открытом бою, предан Картимандуей, королевой бригантов, у которой он искал убежища и которая выдала его римлянам.
Его привели в Рим. Когда он предстал перед сенатом, вместо того чтобы унизить своё несчастье низким подчинением, он возвысил его своей неустрашимостью. «Римляне, – сказал он, – если бы