Тем временем собравшийся сенат, объявив его врагом страны, приговорил его к суровым наказаниям по древним законам. Фаон принес ему этот указ, и, когда он попросил объяснений, ему сказали, что, согласно древним обычаям, как враг государства он должен быть привязан к столбу на площади, забит до смерти и брошен в Тибр. Увы, – ответило глупое чудовище, – такой прекрасный музыкант должен погибнуть!
Страх перед грозившими ему мучениями, казалось, сначала придал ему немного твердости; вынув из пояса кинжал, он приставил его острие к своей груди; но трусость не позволила ему нанести удар, он разрыдался и умолял окружающих показать ему пример мужества. Вдруг по двору пронесся шум лошадей, и он услышал голоса офицеров, искавших его; тогда, одолеваемый отчаянием, он попросил Епафродита поддержать его руку и вонзил кинжал ему в горло. Он еще дышал, когда в квартиру вошел сотник, отвечавший за его арест, хотел перевязать ему рану и сказал, что пришел помочь ему. Ты опоздал, – ответил Нерон, – разве это та верность, в которой ты мне клялся? При этих словах он умер, все еще грозя небесам своим ужасным видом.
Нерону было тридцать два года, и он царствовал тринадцать лет. Он умер в 821 году от основания Рима, в 68 году от рождения Иисуса Христа, в 112 году от свержения республики Юлием Цезарем и в 94 году от полного установления монархии Августа. Разъяренный народ опрокинул его статуи и расправился с некоторыми из его министров; они хотели бросить его тело в Тибр; две женщины, которые воспитывали его в детстве, и Актея, его первая любовница, собрали его останки и положили их в гробницу Домиция.
Глава III
ГАЛЬБА; его возвышение к империи; его портрет; его суровость; его смерть.
ГАЛЬБА (68 год)
Весть о смерти Нерона вызвала величайшую радость у всех, кто опасался опасности, хотел поддержать репутацию, сохранить состояние. Люди бродили по улицам, как в праздничные дни; они обнимали друг друга, не зная друг друга. Друзья добродетели и свободы поздравляли друг друга и своих клиентов с тем, что земля очистилась от чудовища.
Сенат, торжествуя по поводу падения тирана, как будто он один сверг его, льстил себе, что вернет себе свои права; но гнусный сброд, порочные рабы, жадные вольноотпущенники и люди, для которых счастье заключалось в избытке пороков, в обилии празднеств, в страсти к играм, оплакивали Нерона.
Радость добрых людей недолго оставалась нарушенной; тень Нерона все еще приходила