– Извини, – ярость тут же отступила, и Саманта отпустила парня, растерянно рассматривая свои ладони, словно они только что отдубасили пилота по своему хотенью. – Извини. Я… Я подожду. Грузите все, что необходимо. Я доставлю. Обещаю.
– Хорошо, мэм, – парень, не взирая на ее агрессию, с пониманием посмотрел на лингвистку и вдруг мягко улыбнулся. – Спасибо, мэм.
* * *
Когда же все пошло не так?
Наша любовь казалось вечной,
И я думала, это никогда не изменится.
Теперь мы здесь, под проливным дождем,
И я почти не могу справиться с этой болью (пер. с англ.).
Через два часа лингвистка выполнила все поручения, и оставив челнок у больницы, отправилась к морю. Пешком. Забыв про душ, про трехдневную голодовку и сон. Ноги не слушались, подгибались, норовили сбросить ее на землю. Каждый следующий шаг давался с трудом. Но Саманта продолжала идти, сцепив зубы.
Еще через полтора часа она наконец добралась до моря. Стоял штиль, и вода выглядела зеркалом глубокого синего цвета. Дойдя до этой синевы, Сэм оторвала коммуникатор от воротника брони и зашвырнула его в воду. Ноги наконец решили, что с них хватит, и женщина рухнула на колени в песок. Закрыла глаза.
Пахло солью, йодом и сладостью невидимых цветов. Плывущее к горизонту Ярило ласково касалось лица золотистыми лучами. Светило этой системы так похоже на земное Солнце.
Покой. Тишина. Лишь безмятежный неторопливый плеск волн. Гармония. Саманта блаженно вздохнула и растянулась на песке. Запахи и звуки наполняли ее, заменяя собой тоску.
Только идиллия длилась недолго. Вездесущие беспокойные блажники насторожились от зрелища лежащей в песке обессиленной женщины и засуетились рядом. Сначала что-то ворковали на своем, затем залопотали на галакто.
Саманта шикнула на них, и они, поняв, что перед ними не труп, отплыли подальше, встревоженно наблюдая, но больше не нарушая ее личного пространства.
Женщина даже уснула под крики местных «чаек» и перешептывания людей-тюленей. Проснулась на рассвете, потянулась и обнаружила рядом с собой поднос из тростника, на котором лежала горка лепешек и глиняная пиала с маринованными водорослями. Рядом кувшин с пресной водой. Легким кивком поблагодарив косящихся на нее блажников, она притянула поднос поближе к себе.
Лепешки из местной тростниковой муки были чуть сладковаты и пахли тиной, но Саманта наконец почувствовала, что желудок просто разрывается от трех с половиной дней голодовки, потому умяла их все. Как и салат из водорослей. Зеленые нити были жестковаты, но приятный пикантный соус и помолотые специи с лихвой окупили этот недостаток.
Опорожнив кувшин наполовину, Саманта улеглась поудобнее, закинув руки за голову, и вперила взгляд в небо. Мыслей не было. Вообще никаких. И это радовало.
Когда темную