– С именами господин Паскуаль прикалывался, что ли? – спросил я.
– Это младшие еще переименовались. Как Отиса и Анастаса звали, я не помню, но Флора точно был то ли Шамхазаем, то ли Семиазой… Хотя какая разница, одно и то же все равно.
– М-да… – вздохнул я.
– Между прочим, этот Флориан – глава Банка Инфернума. В тридцать шесть лет-то. Не то что ты.
– Ну, во-первых, мне до тридцати шести еще дожить бы. А во-вторых, ну, конечно же, он сам всего добился, и папаша-миллиардер тут совсем ни при чем.
Мы невольно рассмеялись. Но веселье быстро схлынуло.
– Марк, – после непродолжительного молчания подал голос отец. Ивольтер повернул к нему голову, сам тоже находясь в каких-то далеких мыслях.
– Я знаю, о чем ты думаешь.
И будто бы в ответ хрупкая фотография развалилась по швам в отцовской ладони.
– Фон Майер нас угробит, если объявится.
– Фон Дэшнер довольно проницателен, не находишь? – усмехнулся Ивольтер.
– К чему ты?
– Фон Майер уже объявился. По правую руку Князя.
– Почему тогда еще никто не принялся меня предостерегать и сокрушаться над моей еще не случившейся кончиной? – вновь закатил глаза отец.
– Скоро начнут, Константин. Скоро начнут.
Папа хотел было ответить, но к нам танцующей походкой подошла девушка и все слова умерли, не родившись.
– Лорд Кечменвальдек! – улыбнулась та и, сделав несколько нелепый книксен, взяла Ивольтера под руку.
– Как ты выросла, – вымученно улыбнулся отец.
– Еще и замуж вышла, – она продемонстрировала кольцо на левой руке.
– Поздравляю. Кто бы этот несчастный ни был.
– Что ж, не смеем больше отнимать у вас время, – и Ивольтер уж очень поспешно покинул наше общество, уведя свою племянницу под руку. Последнее, что я услышал, было ее: «Какой же он все-таки страшный!»
– Грубиянка, – фыркнул я. Никогда не привыкну, честное слово.
– А ты давно сама учтивость? – улыбнулся родитель.
– Да ну тебя.
– На кого ты с таким интересом посматриваешь весь вечер? – спросил отец, повернувшись и проследив за моим взглядом.
Когда в поле моего зрения не было Его Величества Лукьяна, я смотрел на одну девушку – высокую, статную, холодную как статуя. Она была похожа на мою бабушку и даже чем-то на мою маму. Но если призадуматься, все настоящие глацемские женщины одинаковы: худы, белокожи, с белыми волосами и лицом, полным как минимум отвращения к этому миру. Мужчины Оцидитглацема, собственно, ничем от женщин не отличались.
– Вон на нее. В синем платье. Не знаешь, кто такая?
– Знаю. Елена Бесфамильная. Воспитанница леди Франсуазы, – ответ его звучал с таким почти физическим снисхождением, что я невольно усмехнулся.
– Мне ничего не светит?
– Тебе