– Твоя ревность застилает тебе глаза, а член мешает думать здраво, – невозмутимо заявил Оллфорд.
– Зато тебе уже давно ничего не мешает.
– Прек-хратит-хе об-ха. Сейч-хас же.
– Наше чокнутое трио не стареет, – Мария Итер-Вриланд подмигнула нам, похлопала отца по плечу и прошла мимо на кухню. Ее платье шуршало так, как будто сделано было из бумаги, а черные длинные волосы лежали так, как будто у нее на голове что-то взорвалось.
Ее охрана в лице девушки из морэсолмнийского Золотого Взвода осталась стоять на входе в гостиную. Становилось неуютно – в одном проеме механический солдат, в другом – профессиональная наемница. А с нами в гостиной Хамелеон – генерал инфернумского спецназа. И мне, и отцу определенно легче бы дышалось дома от этого сборища подальше, но, по сути, у нас была одна причина здесь находиться, и эта причина сидела на полу и с интересом ребенка рассматривала гостей, по-кошачьи крутя головой.
– Хочешь присоединиться? – спросил Паскуаль, самым наипошлейшим образом поиграв высунутым языком.
– В этом мире вообще остался хоть один человек, которого не трахнул Арторий Паскуаль?
– Могу гордо об этом заявить, – нарушил свое молчание дед. Он на гостей смотрел с крайне угрюмым видом.
– О, ну давай, подними еще руку как единственный, в чьей жопе не побывал член, – скривился Паскуаль, снова потянувшись к коту. И снова получив от мужа по руке.
– И подниму. Я, знаешь ли, этим очень горжусь.
– Пфф, нашел чем гордиться, – фыркнул Арторий. – Не знаешь, что теряешь.
– Задница для этого совершенно не предназначена. Ни женская, ни какая-либо еще, – абсолютно серьезно заявил дед. – Это здравый смысл, Паскуаль. И если тебе вечно чего-то не хватает – это твои проблемы.
– Ох. Ох. Ох. Опустил так опустил, спасибо.
– Ниже твоего плинтуса тебя уже не опустишь. Так что живи спокойно.
– О-о-ох, глацемы, – закатил глаза Паскуаль. – С вами связываться себе дороже.
– Луч-хше б-хы я ост-хался монак-хом, – тихо сказал Лукьян, покачав головой.
– Вы только посмотрите на них, я на пять минут опоздала, а они уже ругаются, – мелодично пропела Присцилла фон Дэр-Штрайнер. Ее серое платье я видел, наверное, уже раз тринадцатый за жизнь. В ней как будто вообще никогда и ничего не менялось, в том числе и серые вьющиеся волосы и большая белая плетеная шаль. Она совсем не выглядела как человек, управляющий самым большим бумажным архивом в мире. Она вообще не выглядела как человек, участвовавший в государственных переворотах.
– Рассаживайтесь уже, идиоты, – усмехнулся Оллфорд, наблюдая за тем, как Паскуаль принципиально в кратком бою отобрал у деда винный бокал и поставил на его место розовую чашку в блестках.
– Сам такой, – фыркнула Присцилла.
– Придурок, –