– Атас, братва!
– Фраера совсем попухли!
– Сейчас мы его тёпленького возьмём!
– Бей правых!
– Левых бей!
На Даниила бросился анархист, заметивший его очертания в темноте. Засверкали его белые зубы, выбритая грудь отливала синей картиной, повествующей, как голая дама оседлала краба. Выстрел. Анархист по инерции укатился в ящики за спиной Даниила, сметая их.
Золотистым морем по полу рассыпались сотни патронов, кто-то поскользнулся на них и с хрустом упал. По вагону пробежали первые выстрелы стреляющих в темноту наугад, ещё кто-то свалился и застонал, в перерывах выкрикивая проклятья всем косоглазым мудакам эшелона.
В сторону следования эшелона убегал зайчик пылающей проводки, освещая Даниилу путь к свободе. Через ощетинившихся оружием анархистов, слепо озирающихся по сторонам, но при этом самих светящихся угаром очередного свалившегося на них веселья ночной охоты на комсомольца.
Разгребая доски, пухлый анархист в красных крестьянских сапогах выискивал своего главаря в обломках патефона. Даниил прицелился и выстрелил. Анархист было стал искать образовавшуюся в нём дыру, но завалился на патефон без чувств.
Все, у кого было оружие, загоготали в разные стороны из всех доступных стволов. Вагон стали рассекать вспышки, крики, куски пуховых подушек и щепки разлетающихся нар. В проблесках выстрелов на Даниила смотрели недоумевающие лица, лица в полнейшей беспроглядной эйфории, боящиеся смерти, этой смерти жаждущие. В этих же проблесках Даниил швырнул какого-то старичка анархиста со свёрнутым шальной пулей носом в стоящую буржуйку, что была разложена прямо в вагоне назло всей писаной пожарной безопасности. Буржуйка, заваливаясь, отдавила кому-то ногу, анархист заверещал, отпинывая сапогом пылающую жаром бочку вглубь вагона на рассыпанные патроны.
Из темноты выпрыгнуло перекошенное женское лицо, нацелившее на комсомольца свои когтистые руки. Даниил рукоятью нагана отправил в нокаут впившуюся ему в лицо анархистку. Её рыжие волосы в падении стали разлетаться от рикошетящих по всему вагону пуль.
Выровнявшись в пространстве, Даниил навёл свой наган вперёд и выстрелил. Как арбуз, лопнула голова истерически смеющегося паренька в тулупчике, махавшего до этого в полутьме колуном, задевая его остриём филейные части других анархистов.
– Ааааааа, мляяяяяя, я маслину поймал, – завывал кто-то на фоне в противоположном краю вагона. В это время летевшая было через весь вагон буржуйка в воздухе разлетелась на две части и взорвалась тлеющим салютом под аккомпанемент свистящих и разлетающихся во все стороны разогретых углями пуль. Людей и мебель разрывало на части непроглядным свинцовым ливнем. Негде было укрыться, и анархисты, как слепые котята, пытались скрыться за всем, что попадётся.
– ПУЛЯ – ДУРА! ПУЛЯ – ДУРА! –