– Дмитрий, только не бойся. Сейчас мы истинно коммунистической магией превратим вашу смертную плоть в кирпич. Господа ассистенты, подайте кирпич.
Из сарая притащили увесистый красный кирпич. Коляев по случаю такого подарка засунул свой маузер в деревянную кобуру на ремне и схватил кирпич двумя руками.
По невидимому маршруту комиссар стал переходить дорогу, приближаясь к Диме. Дима, наблюдая, как к нему подходит его комиссар с таким неожиданным инструментом освобождения, заколыхался на лёгком ветерку.
– Ну, Дмитрий. Я же говорю, не двигайтесь, пыли и так достаточно подняли за сегодня.
Оказавшись в шаге от него, со всей силы толкнул Диму освободившейся рукой в грудь так, что бедный красноармеец подлетел, вздымая носками кирзовых сапог облако пыли и с приглушённым грохотом всем своим весом упав на вещи в вещмешке. Как сошла пыль, на месте Димы лежал кирпич, а Коляев отряхивал ладоши, скрипя своим кожаным плащом.
– Узрите же, товарищи комсомольцы, эксперимент молодой советской науки по превращению человека в кирпич можно считать успешным. Именно из таких кирпичей и кирпичиков, а может даже, и из кирпичек, мы восстановим нашу страну после гражданской войны. – Коляев засмеялся. – А если опустить партийную линию, то это, товарищи, мина, – он указал на железку пальцем.
– Мина! В такой глуши и мина, – загалдел отряд. – Никто из нас мину в глаза не видел до этого, ладно городские, в книжках читали, а местные и думать о таком не могли. Если и мина, то коровья. Подорвался бы кто, чай поминай как звали. Доблестные белые офицеры не поскупились и оставили хоть что-то после себя этой спящей деревеньке. Ну гады! Чем бы дитя ни тешилось!
Деревню дальше осмотрели и мин больше не нашли. Но Дима всю ночь так и ходил, уставившись на землю, а комиссар паренька от себя не отпускал, возьмёт подбодрит, потормошит немного, на сову внимание отвлечёт. Солдат и так на войне со смертью играет, зачем ему в минуты передышки о ней снова думать.
Как село проверили, ушли в поле, борозда вся сорняками поросла, уже второй год полки только и делают, что вдоль и поперёк проходят, а белые пока сидели, пахать никому не давали, боялись, что при отступлении всё к приходу красных вырасти успеет. Тяжёлый подарок к осени оставили местным. Шагаешь через борозды, тёплый ветерок по усам бьёт, лицо пыль щекочет. Звёзды на небе тихим своим дозором высвечивают отряду путь к заготовленному стогу. Ничего нет красивее кубанского неба. Ни облачка на нём. Остаёшься только ты и бесконечность неисследованных далей, в которые ещё надо принести учение Маркса. которые ещё покорят рабочие массы, освободив себя и тех потерянных сынов Земли, что ждут под светом пугающих солнц.
Обступил отряд стог, товарищ комиссар из бездонного