Неистовый порыв, проносящийся по крыше уходящего в неизвестные дали эшелона, сбивал с ног, стараясь утащить комсомольца с собой вниз.
Прямо в центре крыши провалившегося вагона стоял, прижимая к груди жеребёнка, конюх. Сгорбившись от напирающего в спину ветра, он при виде Даниила обнажил свою саблю и, отведя в сторону руку, удерживал её над пропастью пролетающих насыпей.
– Кто ты такой? Скольких пацанов ты уже загубил? А?
Даниил вскинул винтовку, щуря глаза от встречного порыва.
– Молчишь? Всё ясно с вами, новоявленные герои России. Убивать – так не проронив и слова. Ведь за словами у вас одна лишь ложь! Катитесь к своему Марксу, дайте нам пожить спокойно без ваших переворотов и революций!
Жеребёнок в руках конюха стал брыкаться. Пытаясь удержаться на крыше вместе с жеребёнком, конюх выронил саблю, и она улетела вниз, со звоном отскакивая по набросанному внизу щебню.
– Сука! А ты ведь ещё и в безоружного теперь выстрелишь, а? Или у тебя патронов нет, и ты просто ждёшь момента, когда я упаду, а вот шиш тебе прямо в морду. Я не пропущу тебя, не позволю исполнить ту миссию, к которой ты стремишься, оставлю тебя на той же точке развития, что ты есть, в подвешенном состоянии мироздания ты не будешь значить абсолютно ниче…
Раздался выстрел, и из проскользнувшего затвора со свистом вылетели лишние раздробленные осколки зубов.
– …го! – конюх пошатнулся, отпуская тушку жеребёнка с крыши в свободный полёт.
– Иииииииии… – впервые заржал жеребёнок, разбиваясь об острые камни насыпи.
Взгляд конюха, заплывающий красной пеленой, остановился на вгоняющем ещё один патрон в ствол Данииле, после чего он пушинкой улетел за борт вслед за жеребёнком, со звоном влетев в проносящийся столб.
Даниил опустил винтовку и пошёл дальше по крыше вагона вперёд. Шквал ветра сдувал его назад, сапоги скользили по крыше, царапая её подковками. За спиной тем временем в воздух, снося куски крыши, вылетали пули из предыдущего вагона, столб дыма становился всё сильнее, дополнившись прорывающимися языками пламени, на которых из стороны в сторону летала чёрная тряпка, зацепившаяся за перекрытие. Пламя потихоньку перебегало на следующие позади вагоны, в которых уже били в колокола и суетясь боролись с наступающим пламенем.
Крыша под ногами Даниила пошла в сторону, эшелон на полном ходу стал заходить в поворот. Сапоги заскрипели гвоздями по крыше, удерживая своего хозяина от падения в темноту. Дым из трубы локомотива обкатил Даниила, очерчивая его шинель и лицо своими угольными узорами, забиваясь в рот и нос. Эшелон летел из лесов в безграничные горизонты вспаханных полей.
Выждав, пока