Баскетбол был для нас ещё страшнее, чем волейбол. Невольный зритель волейбольного матча мог, если не щёлкал клювом, уклониться от мяча, а вот в ходе баскетбольной встречи от него не зависело ровным счётом ничего. Здесь можно было только гадать, пронесёт или не пронесёт, и полагаться исключительно на удачу.
По залу, сбивая друг друга с ног, носились, как угорелые, потные громилы, которым было абсолютно наплевать на робко жмущихся к одной из стен первоклассников. Тяжёлый мяч летал туда-сюда со скоростью пушечного ядра, и никто из нас не мог предугадать, где он окажется в следующее мгновение. Попадание им по голове (да, в общем-то, не обязательно по голове, а куда угодно) означало в лучшем случае болезненное повреждение, в худшем – летальный исход.
Однажды какой-то здоровяк из выпускного класса, которого во время игры сильно толкнули, врезался, падая, в ученицу 1 «в» класса Свиридову; его могучее плечо проломило худенькой болезненной девочке грудную клетку. В другой раз старшеклассник хотел передать мяч другому игроку, но его ударили по руке, в результате чего брошенный мяч резко изменил траекторию полёта. Он угодил в живот никак не ожидавшему такого поворота событий ученику 1 «а» Суркову. На протяжении всего времени, оставшегося до конца урока, бедняга в позе эмбриона пролежал на холодном полу, а после звонка подошёл Егор Матвеевич и принялся ногой пихать пострадавшего – мол, вставай, нечего притворяться. Когда Сурков, у которого оказались отбиты внутренности, так и не поднялся, учитель махнул рукой и велел толпящимся рядом и от жалости хлюпающим носами ребятам оттащить его в лазарет. Там паренёк спустя несколько дней и преставился.
В те редкие дни, когда физкультурники по каким-то причинам не могли достать спиртное, они выбирались из своей берлоги и устраивали то, что у них называлось «зачётом», а у нас – кратким, но ёмким словом «кранты». Выстроив учеников в шеренгу по росту, учителя, матерясь и поминутно сплёвывая, прохаживались туда и обратно (это был своего рода ритуал), а потом сообщали, что предстоит сделать. Мы трепетали в ожидании этого момента, словно находились перед лицом сурового судьи и ждали оглашения приговора. После того, как в мёртвой тишине звучали слова педагогов, мы либо начинали весело улыбаться, либо понуро опускали плечи.
Улыбка неизменно озаряла наши лица, когда мы слышали: «Сейчас будете прыгать в длину с места!» Это испытание по сравнению с прочими считалось самым простым. Егор Матвеевич мелом отчёркивал линию, с которой нам предстояло прыгать, и раскладывал рулетку. Мы по очереди подходили к линии, пару раз слегка приседали, одновременно делая взмахи руками, а потом совершали прыжок.
Расшибиться при выполнении этого упражнения