Правда, днём сильного страха перед вождём мирового пролетариата ребята не испытывали, и об этом говорит тот факт, что они, зайдя за перегородку, дружно мочились в керамзит у подножия бюста. Это и был третий способ справить малую нужду без посещения туалета.
Здесь же некоторые умудрялись сходить и по-большому: они просили товарищей встать у скульптуры полукругом, сами же скрывались за их спинами, и, разрыв руками керамзит, какали в получившуюся ямку, после чего засыпали её. Вследствие этого возле бюста всегда нехорошо пахло.
Те школьники, кого родители воспитывали на идеалах коммунизма, говорили, что поступать подобным образом нельзя, потому что дедушка Ленин может обидеться и наказать навалившего кучу (или надудулившего лужу) ученика. В свою очередь сторонники отправления естественных потребностей в этом месте утверждали, что: а) Владимир Ильич не может обидеться, потому что он не настоящий и б) даже если он видит всё из загробного мира, он не будет мстить по причине своей любви к детям.
Глава 5. В здоровом теле – здоровый дух
В тройку наиболее травмоопасных мест в школе наряду со столовой и туалетом входил спортивный зал. Два раза в неделю наш физрук Егор Матвеевич Демьянов заходил к нам в класс и, ослепительно сверкая золотыми зубами, объявлял: «Живо построиться – и на выход!» Одни уныло вылезали из-за парт и, еле волоча ноги, плелись к двери и вставали попарно – в таком же порядке, как и перед походом в столовую. Другие принимались отговариваться, заявляя, что их мучат серьёзные заболевания, вследствие чего физические нагрузки категорически противопоказаны. В таких случаях Егор Матвеевич, продолжая блестеть зубами, подходил к симулянтам, хватал их за цыплячьи шеи и, невзирая на вялые протесты, вышвыривал по проходам между парт к доске.
Кое-как сформировав некое подобие колонны, похожей, скорее, на полудохлого червяка, бессильно мотающегося из стороны в сторону, мы шли тем же путём, что и в столовую, но в вестибюле поворачивали не направо, к лестнице, а налево, к дверям спортзала. Уже за несколько метров до них многих детей начинало мутить из-за отвратительного смрада, волнами накатывающего из школьного лазарета (напомню: он занимал две раздевалки спортзала).
Зажимая носы и стараясь не смотреть направо, где находился лазарет, мы пересекали тёмный тамбур. Уши наполнялись хрипами, стенаниями, мольбами и плачем больных. Всем, даже неисправимым дебоширам, становилось не по себе; каждый думал о том, что сам может оказаться здесь, за этими полуоткрытыми обшарпанными дверями, где в бреду метались на вонючих жёстких матрасах, расстеленных прямо на полу, несчастные дети.
Невольно ускоряя шаг, мы наконец входили в