Приключения первоклассника. Александр Александрович Власов

под зад, да так здорово, что он кувыркнулся вперёд, и голова его оказалась зажатой между дверным косяком и боком какого-то весьма упитанного третьеклассника. Для толстяка, которого спереди толкали в грудь, а сзади безжалостно колотили по спине, голова Хлыстова, очень неприятно давившая на рёбра, стала последней каплей, переполнившей чащу терпения: малый, до этого момента стоически сносивший тычки и тумаки, противно заорал и изо всех сил задвигал своей жирной тушей. Тотчас же в унисон ему тоненько завизжал Дуська; он отчаянно задёргался, пытаясь освободиться, но не смог. В следующее мгновение в его голове что-то отчётливо щёлкнуло, и левый глаз, выскочив из глазницы, повис на одной жилке.

      Не буду говорить, как дико вопил, катаясь по полу столовой (он всё-таки смог невообразимым усилием туда ввалиться), бедный Миша; у него даже полезли изо рта какие-то дурно пахнущие комья. Об этом до сих пор неприятно вспоминать. Что особенно жутко – ребята, усевшиеся за столы, принялись преспокойно уплетать свои порции, а на изувеченного паренька не обращали никакого внимания…

      Медсестра, к которой принесли Дуську, попыталась вставить глаз на место, но зрительный орган постоянно выпадал. Тогда она перерезала ткани, соединяющие глаз с глазницей, перочинным ножом и продезинфицировала все эти обрезки спиртом. Интересно то, что у Михаила не возникло никаких осложнений, и он, отсидев недельки две дома, вернулся в школу бодреньким и свеженьким, как огурчик.

      Параллельно со случаем, в результате которого Дуська лишился глаза, мне приходит на память и другой эпизод, в какой-то степени перекликающийся с уже описанным мною происшествием. Это случилось в середине ноября здесь же, на втором этаже. Близ входа в столовую располагались водопроводные краны и раковины, а над ними – длинное узкое зеркало. По замыслу проектировщиков здания, дети перед посещением столовой должны были мыть руки, чтобы во время приёма пищи не занести внутрь каких-нибудь паразитов. На деле этого не происходило, потому что краны были давным-давно свинчены.

      Левее раковин находилось окно, а под ним стояла лавочка; это место очень любили мальчишки из среднего звена, потому что здесь можно было устроить одну весьма весёлую забаву. Ребята садились на банкетку так плотно, что порой на ней умещались шесть человек, и те из них, кто находился по краям, упирались ногами в стены и принимались отталкиваться от них, выдавливая таким образом сидевших посередине.

      Развлечение, считавшееся уделом смелых учеников, потому что было достаточно травмоопасным, неизменно сопровождалось криком, хрипом, визгом и блеянием. Иной раз «давильщики» нажимали одновременно с такой силой, что дети, сидевшие по центру или ближе к нему, вылетали с лавки как пробки из бутылки с шампанским и потом долго потирали бока и бёдра, сплошь покрытые синяками. Но это был благополучный исход, а происшествие, о котором я веду речь, завершилось печально.

      Так уж вышло, что в тот раз на краях банкетки расположились два крепких девятиклассника