А ведь Роман так любил купаться во внимании, с самого детства. Он говорил о своем одиночестве, пока за ним следовала толпа обожателей и учителей, пока земля вращалась вокруг него, а мать и брат сдували с него пылинки.
С самого начала, чуть ли не с первого класса школы, он всем и всегда нравился. Только вот такая увлечённость его персоной, пусть и льстила, на самом деле только Романа расстраивала, ведь никто под его завышенные стандарты не подходил. И не каждый мог вынести на себе тот снисходительный взгляд, которым Роман одаривал каждого, кто ему не нравился.
Он страдал от того вида одиночества, которое можно назвать духовным. Тогда ещё юноша, он нырял в лесть, пока тысячи рук хотели прикоснуться к его лицу, пока чужие губы шептали: «Ты прекрасен, Рома». А он не обращал внимания и не благодарил, потому что за правду не благодарят.
На самом деле его внешность почти не изменилась, разве что он похудел и осунулся. Но для него это ощущалось, как большая катастрофа, одна из многих, что преследовали его.
С детства Роман знал, что сердце его больное, но он никогда не знал причин недуга. А когда выведал, словно огромный камень упал на его плечи. Парню открылась тайна его отца: тогда он почувствовал неутолимый страх ответственности. Поэтому Рома больше всего боялся своих сверкающих глаз.
На самом деле он был хорошим парнем. Избалованным, эгоистичным, но хорошим. Роман никогда не хотел никого убивать. Только однажды по его вине погиб человек. После этого парню хотелось содрать свою серую кожу, выцарапать глаза, только чтобы не видеть собственный облик по ту сторону зеркала.
Он жил с этим. Едва-едва, но Роман жил.
В это время в детской поликлинике группа помятых белых халатов разделились по отделениям.
Четверо студентов шагали в ногу.
– Я так и знал, что нам выпадет это дерьмо собачье, – сказал Ваня. – На самом деле, я думал, твои родители поколдуют, чтобы нам выставили баллы за практику без нашего присутствия, – возмутился тот, обращаясь к Артёму.
Отец и мать Артёма работали в педиатрии, поэтому часто оценки за работу в больнице друзьям прилетали просто так.
– Мама сказала, чтобы я не выделывался и учился, – ответил Артём. – «Тебе ж людей потом лечить!» – он перекривил голос матери.
Все четверо вздохнули.
– Я уже слышу этот ор, – сказал Женя.
Впереди него шли две спины в белых халатах, Ваня и Артём, а рядом с ним – Алёна.
– Все когда-то берут пробы, – сказала она. И тут парни в один голос прохныкали. – Вспомните нас. Мы же тоже орали, как резанные.
В ответ на это её замечание парни снова издали непонятные звуки.
– Может ты и хочешь попротыкивать детям пальцы, но я бы предпочел