Женя ничего не ответил, а Роману ответ будто был и не нужен.
– Новый санитар, значит… – говорил он, слегка поворачивая голову и не сводя с парня глаз.
Весь мир в Жениной голове, стек вниз по стенам ртутью. Потом эта ртуть превратилась в кубики конструктора и выстроилась ровными рядами, по кубику на каждое воспоминание. Внимательный взгляд Романа проходился по каждому из них. Всё. Он видел и читал почти всё о нем, пробираясь своим взглядом внутрь воспоминаний новоиспеченного санитара. Тысячи кубиков, накопившихся за девятнадцать лет его жизни.
Женя же в это время стоял перед мужчиной, как перед страшным судом. Не в силах отойти, не в силах сдвинуться. И в этом суде чувствовалась какая-то божественность. Глаза Романа светились, а жертву распирало от благоговения, покорности, преданности. Непривычной, вынужденной.
Хлопок какой-то из дверей прозвучал для Жени, словно во сне. И кубики вновь стали собираться в цельное сознание. Будто бы открыли кислород после длительного вакуума. Будто бы выплеснули воду из легких, и парень воскрес.
Наваждение ушло. Женю вбросило в реальность, он испугался, когда перед ним появился розовощекий улыбающийся мужчина с рыжеватой бородкой.
– Не бойся Рому, он не кусается, – сказал мужчина сквозь зубы, пытаясь разорвать рукопожатие.
Наконец, он встал между двумя.
Парень был ошарашен, словно ударенный обухом. Голос водителя все еще глухо звучал в его ушах. Но новое лицо уже принялось добродушно жать Женину руку. Роман сделал пару шагов назад, не сводя при этом с молодого санитара своих волшебных глаз. От него будто бы фонило этим гипнозом, гудело, искривляло пространство.
Вселенная вернулась на свое место хлопком в ушах.
– Александр Вознесенский, судмедэксперт, зови Сашей. Добро пожаловать.
Он на минуту остановил свою вдохновлённую речь. Потом посмотрел на Женю внимательно и тяжело вздохнул.
– Ну, я вижу, Рома уже успел тебя очаровать. А теперь, я думаю, Роману Владимировичу надо срочно сбегать в гараж и привести в порядок машину, – последние слова Саша процедил сквозь зубы. Он гневно посмотрел на стоящее рядом нечто. И Роман, только встретившись с экспертом глазами, будто бы и сам очнулся. В тот момент (может, Жене показалось) глаза водителя потухли, словно стали человеческими.
И Роман, все ещё поглядывая на санитара, снял с крючка куртку и вышел через дверь, откуда три минуты назад появился Женя.
– Господи, – сказал Вознесенский. – А они еще мельче на работу взять не могли? Сколько тебе, лет семнадцать от силы?
– Диветынадыцать, – ответил Женя. Он удивился своему голосу, потому что сказанное прозвучало как-то пьяно. Парень стал вспоминать, не пил ли он «для храбрости». «Но ведь не мог я напиться и не заметить этого… Или я выпил, а потом забыл. Но почему тогда язык у меня заплетается даже в мыслях. Или я просто хочу спать? Или…»
В это