Женя повертел огнемет в руках. На рукоятке была выгравирована фамилия Полищук.
– А кто такой Полищук? – спросил он.
– Это Кати. До тебя работала, – сказал Павел, и мятная карамель захрустела у него на зубах. – Теперь держи вот эту штуку, – сказал он и дал младшему санитару тяжёлый тесак.
– А это?
– Сразу палить безголового нельзя. Надо пригвоздить к земле, пока я буду пытаться собрать образцы живой ткани для ГСБ, – объяснял Саша. – Часто это не получается, и мы забиваем… Только никому об этом не говори, – и Вознесенский приложил палец к губам.
Павел показал Жене, как огнемет включить, как проверить в нем заряд, как снимать баллон с огнесмесью и как его заправлять.
– Учись пока, – сказал Саша, – а мы с Пашей тогда за дело. – И он кивнул Павлу на холодильник.
В обязанности Вознесенского как эксперта не входила подготовка тела к похоронам, но он переживал, что его воровство будет замечено экспертами из другой смены. Поэтому Саша перестраховывался, часто зашивая труп самостоятельно.
Женя держал огнемет в двух руках, и через несколько минут парень понял, что это и правда тяжеловато. Вознесенский, в это время натянувший уже брезентовые нарукавники и фартук, сказал:
– Блин!
Он подошел к тому же шкафчику с оружием и достал короткий серебряный ножик.
– А вот это ты должен всегда носить с собой. Даже когда мусор выбрасывать идёшь. Пристегни к поясу или ещё куда-то, но серебряное оружие держи при себе. Вся нечисть боится серебра. Что ты его железкой пырнешь – всё равно. Серебром хоть как-то защитишься.
Женя кивнул.
Вознесенский вернулся к телу.
Решившись поупражняться в боевой стойке, Женя бросил нож в карман халата. Потом выставил вперед огнемет, взяв его, как показал Павел, двумя руками, и положил пальцы на спусковой крючок.
Так случайно получилось (он правда не хотел, чтобы произошло что-то подобное), но струя огня направилась прямо в сторону стола, за которым сидел Роман. Стол не загорелся, пламя до него даже не достало: было слишком далеко.
Но Роман при этом сразу же среагировал, с нечеловеческой силой отбрасывая от себя стол ногами и руками. Его рефлексы.
– Комп! – крикнул Вознесенский, но большой белый экран уже разбитый лежал на кафельном полу, а рядом с ним системный блок, осколки вазы, конфеты, разбросанные карандаши и ручки. Роман при этом на кресле с колесиками отъехал в самый угол. Глаза его, пусть и не горели синим, но были испуганными, сам он дышал тяжело и часто.
Вознесенский, держа в испачканной кровью руке иглу, посмотрел на перепуганного Женю с огнеметом, затем перевел взгляд на Романа, похожего на кота, которого облили водой. Он весь сжался, готовясь напасть.
«Цирк», – подумал Саша.
Павел