– Я сейчас, Фома Иванович, я сейчас, сию секундочку-с, денежки-с…
– Какие денежки! Ты с ума сошел! Ты – мне – деньги с воровских бумажек?!! Документы сюда! Чермашню мне сюда подать!
Через секунду папка с документами лежала перед Фомой Иванычем. Внимательно просмотрев папку, он с преувеличенным опять же почтением передал ее в руки ошарашенному Алексею Федоровичу.
Уже в дверях Фома Иваныч оглянулся:
– Немца своего гони! Мастер он чернила с бумаги сводить, а тебе соблазн… А как подельник вернется, пусть ко мне явится, да перед швейцаром пусть шапку снимет, да в ноги ему поклонится. Тогда, может, пощажу, живы будете…
Глава 3. Sturm und Drank
Дома Фома Иванович, чрезвычайно довольный собой, с порог приказал подавать обед.
– Я, Алексей Федорович, уж извините, обедаю рано, по-русски. И вы, надеюсь, не откажетесь. Двух блюд-с, но от чистого сердца…
Алеша все не мог прийти в себя и только кивал. Наконец Фома Иваныч, уже почти насильно, вынул у него из рук папку, подтолкнул к умывальнику и, пока Алеша мыл руки, стоял над ним, как над ребенком, с полотенцем. Прошли в столовую. Обед явился мигом – и какой обед! Никак не думал Алеша, что после сегодняшних приключений ложка полезет ему в рот, но стоило только попробовать… Стерляжья уха, прозрачная, как янтарь, душистая… Каша гречневая купеческая с овощами и свининкой, каша гурьевская, клубника со сливками… А Фома Иванович к тому же еще поддавал жару: «Пирожком, пирожком прикусите ушицу! С вязигою пирожок, все наше, волжское, свеженькое, сегодня из речки!», «Каша-то, а? Чудо, не каша! Тут вот сидел у меня давеча министр, на самом вашем месте сидел – так он у их величеств за столом сиживал, говорил, моя каша не в пример лучше царской!», «А клубнички, клубнички! И в Крыму еще клубничке не время, а у нас вот-с, в оранжереях, за милую душеньку!..» Предложил было и водочки, но Алеша наотрез отказался, что Фома Иваныч очень и очень похвалил. Сам же выпил стопку только после всего обеда, перед чаем, «доктора рекомендуют-с».
Сто лет не едал Алеша так вкусно и уютно, по-домашнему. Мещане, сдававшие ему комнату, скаредничали, кухарку не держали, готовила сама хозяйка, и готовила плохо. Да как-то Алеше и не думалось о еде… За чаем Фома Иванович осведомился:
– А вы где же остановились? И когда от нас собираетесь? – и ответа Алешиного не одобрил, – Что же это, в ночь ехать? Две ночи подряд в поезде, куда годится! Черкните-ка адрес, перевезем сюда ваши вещи, да и билет ваш на завтра поменяем. У нас и ночуйте – дорогим гостем-с.
Фоме Ивановичу возражать было невозможно. Алеша мямлил что-то про неудобство, про неотложные дела, но уже, сам того не желая, писал на листке адрес гостиницы.
– Чепуха какая, дела! Дела подождут! – говорил Фома, – А вот мы с вами сегодня вечерком про дела-то и поговорим. Я ведь тоже интерес в вас имею, я ведь человек деловой, мне некогда попусту любопытство удовлетворять