Александра свистит и разбрасывается деньгами,
а некое письмо переходит из рук в руки.
Сад, совершенно бесприютный и тихонький, уже окутали сумерки, хотя небо, очень низкое над чёрными и голыми деревьями, подозрительно суетилось за навесным потолком, лезли лучики или уголок наливался непонятной подсветкой как в малобюджетном фильме ужасов. Видны кое-где птичьи тропинки, нехорошие потайные уголки, тени веток делали «козу рогатую», которая идёт за малыми ребятами.
Светлая аллея из-за этих теней двигалась и колыхалась, как страничка с картинкой. Под фонарём вьются снежинки. Их так мало было в тот вечер, что пересчитать каждую не составило бы труда.
Тишина здесь стояла нехорошая, с шорохом и шелестом.
Вдобавок из аллеи с шумом юбок и скрипом гравия под каблучками вымахнуло привидение. Оно тащило за руку Жоэля, который еле поспевал.
Любопытная мордаха Луны – той же самой, которая сейчас досадовала, что не может последовать кое за кем в маленький домик – нарисовалась в ветвях.
Жоэль, отдышавшись после энергичного забега, заговорил и его пискливый голосок заставил заухмыляться всех хищных русалок, спрятавшихся при появлении серебряного блюда в холодном небе.
Тема, вероятно, из тех, возвращение к которым носило уже вполне платонический характер.
– Госпожа Александра, ну, пожалуйста, давайте ЕГО купим! Он такой махулечка, много места не займёт! Можно жеж взять такого, который недавно только вылупился! Ой!!
Александра резко остановилась (мягко выражаясь) и развернулась градусов на девяносто, не выпуская Жоэля. Придирчиво вгляделась в стену деревьев. У повествователя ноги чуть не оторвались от земли, но как человек, которому ничто не внове, он, как ни в чём не бывало, продолжал развивать тему:
– Я ЕГО сам летать научу. Ну, госпожа Александра, давайте мы купим…
Озираясь, она перебила:
– Он – говорящий?
Жоэль, будучи знатоком интонаций своей госпожи, почти бессознательно отметил, что голос не очень страшный, и зачастил, захлёбываясь свежайшим воздухом:
– Да, да, да! Честное благородное. Я его сам научу, и ОН…
– Ну уж нет. – Прервал голос. – Мне достаточно того, что кто-то сдуру научил разговаривать тебя.
Повергнув, таким образом, собеседника в тягостное раздумье о превратностях Судьбы (то есть, госпожи), Лис зашагала широким шагом в первоначальном направлении.
Юбки хлопнули, камешки испуганно скрипнули, равновесие Жоэля в данный момент представляло собою понятие сугубо чисто теоретическое. Вдохнув почти все наличествующие снежинки, он захныкал с тщательно отмеренной невыносимостью:
– Ой-ёй-ёй! Гаспажа А-а… Я па-да-ю!
– Ты что, Пизанская Башня, что ли? – Последовал ледяной ответ с высот. – С тобой ходить – всё равно, что попугая на верёвочке водить.
Тень перескочила им дорогу, показала рожки и отпрыгнула. Шелестели кусты, вспугнутые ночным ветерком. Скоро зима, говорил ветерок, и он прав.
Жоэль оскорблённо возразил:
– Я