– Я едва дышу. Как дивно он сложён. Что за плечи, руки, ноги. А грудь!.. Кожа, вероятно, нежная, как шёлк.
Переглянулись и, одновременно привстав на цыпочки и отставив по ножке, щипнули Ангела за обе щеки (основательно). Беатрикс сообщила, что ей плакать хочется. Почему, ну, почему, о Всемогущий, никто из этих светских хлыщей, которые липнут к нам с тобой, и вполовину не наделены так щедро Матерью Природой, как этот мальчуган-горемыка.
Но, Лусинда, оказывается, не была настроена столь же критично.
– Может, если вот так же постаскивать с них одежонку? – Задумчиво произнесла она. (Речь шла о хлыщах, если не забыли.)
Но, сказав так, примолкла. Как-то раз они уже заводили разговор на эту тему.
«Ты несправедлива, Трикси. – Сказала тогда Лушечка. – По крайней мере, трое из этих дураков достойны того, чтобы исследовать их более тщательно».
А Бэт ответила, что, если Лу имеет в виду Жанно, она спорить не будет. Капитан на редкость обаятелен.
«А кто ещё двое?»
«Рене Керадрё и…»
Переждав бурю возмущения, она закончила:
«Тео Венсан, их дружок. Ну, тот богач с дурацкой бородкой клинышком».
Бэт тогда от души посмеялась.
«Лу, ты действительно добрая девушка. Теодор – чудесный парень, но такое ощущение, что его всё время клонит в сон. А эти мешковатые костюмы! И ведь одевается у лучших портных.»
«Мало ли, что может скрываться под мешковатым костюмом.»
«Ах, Лусинда.»
Бэт цапнула её за упрямый подбородочек.
«Уж не влюбилась ли ты?»
«Ещё чего. – Буркнула Лу, отбив Беатриксову лапку. – Просто это единственный мужчина, который ни разу не посмотрел в мою сторону. А если и посмотрел – так, будто я стеклянная. Это обидно. Я ведь очень красивая, верно?»
Бэт серьёзно ответила:
«Да. Мы все очень красивые – и ты, и я, и Лисси».
«И только потому, – с презрением продолжала Лу, -только потому, что я – БЕДНАЯ ДЕВУШКА…»
Беатрикс перебила:
«Я тоже. …Лу, ну хватит ослить. Тео просто не хочет тебя компрометировать. Именно потому, что все его любовницы – в самом деле БЕДНЫЕ ДЕВУШКИ, прачки и кухарки – а тебя всякие олухи при дворе считают моей служанкой. Причём именно и только потому, что ты сама во всеуслышание городишь всякую околесицу. Мол, ты – девушка из низов и прочее. Меня, прям, тошнит. Да ещё подыгрывай тебе, иначе у тебя истерика. Слышал бы наш дедушка!. И вообще, вспомни – Теодор безупречно вежлив с тобой, так же вскакивает, когда ты входишь, как и при встрече со мной, так же распахивает перед тобой дверцу кареты… нет, пожалуй, даже энергичнее, и я даже каждый раз пугаюсь, что он её оторвет… кланяется тебе и прочее. Он слишком умён, чтобы купиться на твой вздор».
«Да, но тебя он при этом видит, а меня – нет. В упор. – Лу вдруг замолчала, так же как сегодня, и добавила весело. – Я пошутила. Он просто скучный, серый тип. Он даже не воевал, как Жанно и Рене».
Чрезмерное