Посторонний, постаравшийся не пропустить ни словечка из этой поучительной беседы, припал к двери и сказал в замочную скважину внушительно:
– Сыр.
Беатрикс ойкнула и зачастила свистящим шёпотом:
– Он, прям, на крыльце стоит. А вдруг… Слышь, Лу… вдруг там кто-то чёрный и ужасный?
Закрутился в замке ключ. Дверь, поскрипывая, выпустила на крыльцо золотистый свет. Сдвоенное хихиканье сопроводило появление двух юных девушек.
Одна была рыженькая кудрявая, под локтем она зажимала свёрнутую рукопись. Её оттеснила другая, с чёрными волосами, собранными в пышный хвост; маленькая рука непринуждённо сжимает в кармашке фартука нож-точилку для карандашей.
Девушки огляделись, и Рене, успевший отступить, выскочил в плаще до глаз, пошёл вприсядку и бешено заголосил:
– Сыр! Сыр, сыр! Ха-ха-ха!
Рыжая Беатрикс взвизгнула, как котёнок, и прижалась к Чёрному Хвостику.
– Кто это?
Рассудительная Лусинда, проследив за пляской зелёными глазами, объявила:
– Разве ты не видишь? Чумачечий. Самый разнастоящий буйнопомешанный.
Буйнопомешанный завёл необыкновенно нежным голосом на мотив у любви как у пташки крылья, кружась в деревянных башмаках, как на пуантах:
– Сыр-сыр-сыр!
(Раскат музыкального хохота завершил удачное балетное па.)
Беатрикс тотчас растрогалась:
– Ах, масюсик, да он голоден. А мы жестокосердные и не подумали захватить с собой парочку бутербродов. Однако, до чего милый голосишко. Ты голоден, малыш?
Привидение замерло, взволнованный вопль замер под плащом:
– Сыр!..
(Это прозвучало, как Осанна!)
Особенно буйный плясовой период заставил девушек невольно отпрянуть.
– Пойдём-ка, Трикси. Уж больно он могутный.
Беатрикс (она бесстрашная, как все писатели) отпихнула Лусинду:
– Ты хочешь сырку, маленький?
– Сыр. – (Топчется.)
– А хлебушка?
(Прыжок в сторону.)
– Сыр.
– Может, ты мяска хочешь?
Шёпотом:
– Сыр.
– А вина? – Вклинилась Лу. – Ты пьёшь вино?
Плащ ответил осуждающе:
– Сыр.
– Словом, что бы мы ему ни предложили, ему нужно только одно. – Подытожила Лу.
Посмотрели на него и друг на дружку. Беатрикс заворковала:
– Откинь капюшон, дружочек.
Рене застеснялся:
– Сыыр.
– Какой застенчивый Буйнопомешанный. —Изумилась Бэт. – Не бойся, глупенький, тебя здесь никто не обидит.
Грациозно положила рукопись на землю, сверху ручечку. Приподнявшись на цыпочки, обеими руками откинула капюшон.
– Ах! А-ах… – Вырвалось у писательницы.
Румяная симпатичная рожа потупила синие глаза, пробормотав:
– Сыр…
Правда,