Она принесла своему крестнику кузовок с крупной и спелой земляникой, которая в изобилии уродилось в этом году на лесных опушках, полянах и просеках.
Грибы, опережая все сроки, высыпали в березняках и ельниках в небывалом количестве. «Ой, не к добру это. Не было бы войны».
Но, к счастью, войны в ближайшее время не предвиделось.
Европе было не до войны. Европе нездоровилось: «лихорадило» слева и справа. Слева – коммунисты и Народный фронт, справа – фашисты.
Первыми Европа была привита уже без малого полтораста лет – и ничего, даже привыкла к легкому жару, и если бы не поддавшаяся заразе Россия, то и беспокоиться было бы не о чем.
Ко вторым иммунитета не было. Вторые были грубы и примитивны, но отлично дрались с первыми.
Пускай себе и дальше мутузят друг друга, лишь бы не мешали порядочным людям жить.
Слухи о неблагополучии на Украине и в южных губерниях просачивались сквозь красноармейские и чекистские кордоны и добирались до столицы, обрастая в пути фантастическими и зловещими подробностями.
Николай Лукич не на шутку обеспокоился и, поскольку Москва голодать не собиралась, решил на всякий случай забрать под свое заботливое крыло провинциальных родственников.
Елизавета Лукинична, не желая бросать обещавший дать рекордный урожай огород, ехать к брату отказалась.
Александра собралась в дорогу весело и быстро.
Меркулов-первый так был взволнован предстоящей поездкой, что чуть не остался дома: за три часа до выхода из дома у него поднялась температура.
Александра, к отчаянию Меркулова-первого, уже была готова начать распаковывать чемодан, но положение спас дядя Боря, уверенно заявивший, что все пройдет, стоит только путешественникам сесть в поезд.
Бабушка Елизавета Лукинична взяла внука на колени и, поцеловав в светловолосую голову и вытерев платочком набежавшие на глаза слезки, ласково на ушко спросила:
– Славик, у тебя животик не болит? Нет? А головка? Тоже нет?
Меркулов-первый, боясь нечаянным всхлипом еще больше расстроить мать, дважды молча мотнул головой.
– Ну, и хорошо. Поезжайте с Богом.
Меркулов-первый не переставал тревожиться, что их поездка может в любой момент прерваться, даже когда они ехали к переезду через Волгу на нанятом дядей Борей извозчике.
Он нарочно устроился на коленях у своего крестного, чтобы мать реже щупала ладонью его лоб.
Из-за этой тревоги Меркулов-первый пропустил ответственный момент перехода с пристани на пароход.
О, вы зря думаете, что сделать это было так просто! Дощатая сходня с набитыми поперечинами косо свешивалась с края дебаркадера и упиралась нижним концом в распахнутый проем посредине пароходного борта. Пароход и дебаркадер покачивались на водных качелях, каждый соблюдая свой собственный