Свою ошибку она обнаружила слишком поздно, уже в конце дня, прошедшего в тех же малоутешительных волнениях и хлопотах, что и все предыдущие.
Развернув забытую в кармане бумагу, она поняла, что впопыхах сунула в конверт не то письмо. Напряжение всех последних дней поднялось в ней волной и хлынуло слезами из глаз. Плакала она молча, вцепившись зубами в рукав халата, и от этого ее горе было еще горше и безнадежнее.
Когда голод мучительнее: при полном отсутствии еды или при ее изобилии?
Сердобольная домработница Маша, вспоминая эти дни, сокрушенно вздыхала «Дитя горемычное три недели крошки во рту не держало».
К счастью, выносливость Меркулова-первого и твердость доктора совместными усилиями победили болезнь, и наступил день, когда Маше заказали сварить для «маленького рахитика», как звала Меркулова-первого тетка Соня, куриный бульон. Аромат и вкус этого бульона он запомнил на всю жизнь.
Болезнь отступила вовремя, так как у Александры заканчивался отпуск и ей во что бы то ни стало нужно было возвращаться домой.
Николай Лукич настоял на том, чтобы Меркулов-первый остался выздоравливать на подмосковной даче под присмотром опытного врача, пообещав создать для этого все условия.
Александра колебалась, но ее сомнения разрешила Маша, побожившись, что она «доглядит ребятеночка», как своего собственного.
Скрепя сердце, Александра уехала. Меркулов-первый остался. Наверное, ему было неуютно оставаться в чужом доме, среди никогда не имевших своих собственных детей взрослых людей, если бы не Маша, которая, поначалу пожалев «горемыку», после полюбила его всей своей простой и верной душой.
При ее неотступном и заботливом уходе Меркулов-первый пошел на поправку.
Очевидно, эту новость разнесли по округе болтуны-воробьи, сплетницы-сороки и говорливые голуби, потому что на дачу Николая Лукича стали приходить соседи и вовсе малознакомые люди, принося для чудом оставшегося в живых маленького мальчика дары из своих садов и огородов.
Целых четыре раза приходила добрая красавица Эмма, каждый раз принося Меркулову-первому щедрые подарки: коричневого плюшевого медвежонка, заводную иностранную игрушку – лодку с гребцом и две книги: «Сказки» Андерсена и «Сказки» братьев Гримм.
Бережливая Маша заводную игрушку спрятала «до времени», а медвежонок Мишутка поселился в кровати Меркулова-первого и вместе с ним слушал сказки, которые читал обоим перед сном Николай Лукич.
Сказать по правде, сказки были так себе, не то что «Маша и Медведь», которую после Николая Лукича Меркулов-первый просил рассказать тетю Машу, приходившую пожелать ему «спокойной ночи».
Медвежонок сгинул куда-то во время Испанской войны (не был ли отдан в комитет по оказанию помощи испанским детям, привезенным в СССР?), а лодка с заводным гребцом и обе книги впоследствии перешли по наследству к Меркулову-младшему.