– Иван! Ты где?.. – пытаясь отыскать в создавшемся хаосе друга, прокричал Баренцев. – Зажги фонарь! Только спичками чиркай аккуратнее…
Парень нагнулся и стал шарить по полу руками, стараясь отыскать сорванный ветром фонарь.
– Нашел! – донесся из темноты радостный возглас Варенкова, парень поднял с пола фонарь, ощупал его и, убедившись, что он цел, повесил на гвоздь на стене.
– Потерпите, сейчас будет свет… – вынув из кармана галифе спички, успокоил земляков Иван.
– И я нашел! – радостно крикнул Гужель.
– Замечательно… – обрадовался Дубов.
Илья и Епифан при содействии агронома и председателя, превозмогая сопротивление ветра, поставили одну из сорванных створок двери на место и подперли ее изнутри кольями.
– Хорошо, что дверной косяк не вывернуло, не то б ураган наделал беды… – заметил Егор.
– Он уже и без того натворил, – с досадой произнес агроном. – Подумать страшно, во что он превратил не вывезенный с поля лен…
– Да… – покачал головой председатель.
В зажженном фонаре заплясало голубовато-белое пламя, осветив разоренный стихией амбар. Пелагея посмотрела на разбросанный по полу лен и покачала головой. Не успели люди прийти в себя, как снова прогремел гром и хлынул дождь, ветер безжалостно гнул к земле вековые деревья, грозя вывернуть их с корнями. Послышался треск древесины, и у входа в амбар, сотрясая воздух страшным скрежетом, рухнула старая ива…
– Мать честная! – перекрестилась Степанида. – Чуть крышу не снесла…
– Считайте, что в рубашках родились… – дрожа от холода, произнесла Ольга.
– Вот вам и безобидные птички, – заметил Николайчук. – Говорил же, где эта тварь появится, там добра не жди. Помню, прошлым летом отправились мы с сыном на покос… Утро выдалось тихое, на небе – ни облачка. Только отошли от дома, как у нас над головами пролетел крупный ворон и, хлопая крыльями, трижды прокричал: «Кру!» Ну, думаю, не будет дороги, давай, говорю, Костик, вернемся домой, чует мое сердце – не к добру это… Парень рассмеялся и давай меня стыдить: «Я, – говорит, –