Выбирали смолельщика, т.е. человека, который заливал специальным составом умерших внутри бревна, из числа самых уважаемых жителей деревни. В его домике, который располагался неподалёку от лесопилки, всегда дымилась печка, поддерживая смолу в жидком состоянии. Когда в деревне кто-то умирал, лесорубы срубали дуб и очищали его от коры. Внутри бревна выдалбливалось углубление, в которое помещался умерший. Его тело засыпалось опилками и заливалось смолой. Затем, после того как смола застывала и становилась крепкой будто слюда, бревно ставили вертикально на специальном погосте. Туда иногда приходили жители деревни, чтобы поговорить с духами предков.
В других деревнях и даже в городе похороны происходили по точно такому же принципу. За исключением, быть может, тех случаев, когда самые богатые горожане хоронили своих близких в специальных семейных склепах, куда доступ посторонних был ограничен.
После похорон лекаря, дед Шохей объявил двухдневный траур, в который все освобождались от работы. За это время жителям Тунлы нужно было выбрать нового лекаря. Ведь людям с такой травмоопасной работой, как лесозаготовка, без лекаря пришлось бы весьма и весьма туго.
В доме собраний находилась практически вся деревня, в том числе и Неф с Пэгом. Мальчишкам всегда приходилось бывать вместе с родителями на таких мероприятиях, но они их рассматривали как досадную необходимость, после которой можно будет от души поиграть в игры или насобирать возле торгового поста интересных вещичек.
Задачей принимать какие-либо законы для деревни двое мальчишек были озабочены меньше всего. Даже сейчас, когда разгорелся нешуточный спор по поводу того, нужно ли приглашать лекаря из города или нет.
– Ну, нет у нас другого варианта! – прокричал в сердцах тот, что работал бондарем. – Моим бочкам нужен особенный лекарственный состав, чтобы они дольше не рассыхались. Нам необходим городской лекарь!
– Да что ты говоришь! – начал спорить с ним сапожник. – Как нас сможет вылечить городской лекарь? Он даже не месил деревенской грязи никогда! Его ноги привыкли к городской мостовой, а мысли направлены на то, чтобы занять как можно более высокое место в своей гильдии. Такой хлыщ никогда не пойдёт на то, чтобы лечить болячки простых мужиков. Я против!
– Против, не против! – сказал один из кровельщиков, принявший сторону бондаря. – Кто лечить нас будет? Неужто ты, сапожник? Или кто-то из лесорубов?
– Может быть, адепты имеют что сказать? – спросил староста деревни. Из сидевших поодаль людей в мешковинах, отделился один человек.
– Ларьк я, имя здесь сказал, – мужчина-адепт начал свою пространную речь. –