– Мне кажется, ты слишком цепляешься за эту девушку.
– А мне кажется, тебе стоит перестать возмущаться, и, наконец, вернуться к своим прямым обязанностям – ТРАТИТЬ МОИ ДЕНЬГИ! – то был первый, но далеко не единственный случай, когда Птицеед повысил голос на жену. В споре ей было решительно нечего противопоставить супругу, ведь она находилась в полной зависимости от него.
Меж тем время шло, а отношения между Птицеедом и Фиалкой приобрели доверительный оттенок. Модельер нарочно освобождал ее от работы, уговаривая как можно чаще пользоваться привилегиями, какие давала Фиалке новая должность. В конечном итоге дождливым августовским вечером, когда Гвоздика отсутствовала, они очутились в одной постели. Будь жена Птицееда более дальновидна, она смогла бы разглядеть в служанке угрозу. Но Гвоздику сбивало с толку пресловутое родимое пятно, наличие которого по ее нескромному мнению могло лишь отпугнуть мужчину, но никак не привлечь его. Тем больнее было услышать новость о том, что Фиалка беременна.
Мир в одночасье рухнул. Птицеед и ранее влюблялся, но его увлеченности никогда не заходили так далеко. Вальдшнепу на тот момент исполнилось пятнадцать. После инцидента с Соланж его отправили в закрытую школу. Он учился в Бордо и приезжал к родителям лишь на каникулах, так что львиная доля семейных распрей обошла его стороной.
Вначале Гвоздика не поверила, подозревая Фиалку в нечестной игре. После признания Птицееда служанка была под его защитой, но обманутую супругу это не испугало. Улучив момент, она устроила ей сцену.
– Ах ты потаскуха! Я впустила тебя в свой дом, и чем ты мне отплатила?! Мало того, что соблазнила моего мужа, так еще и смеешь водить его за нос!
Вопреки прогнозам Гвоздики Фиалку не взяла оторопь. Очевидно Птицеед подготовил ее к этому разговору. Девушка выдержала суровый взгляд оскорбленной женщины и тихонько произнесла:
– Он вас не любит.
– Милочка моя, он никого не любит! В его сердце ты не найдешь ни сострадания, ни участия, ни заботы. Только текстиль. Он будет дарить тебе платья и драгоценности, будет душить в объятиях и осыпать кожу поцелуями, но настанет час, когда ты, сама того не замечая, уйдешь в тень и подобно отвергнутому возлюбленному, находящемуся всегда на периферии. станешь медленно угасать, добывая крупицы сиюминутных радостей в бесконечном расточительстве. – Гвоздика плевалась словами. Ее руки тряслись, а глаза, преисполненные печали, оставались сухими.
– Мне очень жаль, – Фиалка встала с кушетки и вернула на место взятую с полки книгу, – На днях я была у доктора. Мы ждем мальчика. Я не настолько развратна, как вы про меня думаете. Аристарх Романович, – девушка вздохнула, уставившись в пол, – мой первый мужчина.
Гвоздика крутила на пальце обручальное кольцо. Странно, оно никогда не соскальзывало с фаланги так легко.
Птицеед развелся с ней тремя