– Tu dessines bien8, – выдавил Вальдшнеп, но Соланж, увлеченная процессом, его проигнорировала. Юноша посчитал, что она слишком легкомысленно к нему относится. Без должного уважения. Он сын человека, давшего ее отцу работу. Напротив, она должна радоваться тому, что Вальдшнеп ею заинтересовался.
В действительности все было куда проще. Его произношение оставляло желать лучшего. Соланж не расслышала ничего, кроме «bien9», слова универсального, которое могло относится к чему угодно. И к золотой осени, погрузившей сад в живописное увядание, и к безмолвным нимфам, смотрящим куда-то в пустоту, и к воробью, чирикающему на ветке, и к светловолосой девушке, склонившейся над эскизом гиппокампуса.
Тем временем Вальдшнеп переключился с рисунка на кое-что поинтереснее. Его глаза внимательно изучали пуговицу, которая наполовину высунулась из петельки. Одно неловкое движение и рубашка Соланж расстегнется на уровне ключицы, оголив небольшой участок кожи. А за ним станут доступны новые горизонты. Возвышенности и равнины непознанного тела.
Вальдшнеп чувствовал, что распаленное внутри желание – не голос любви, но физическая, стыдливая тяга к наслаждению. Он покорился ей сразу, утешаясь мыслью о праве, какое якобы имеет на эту невинную девушку. «Здесь я хозяин!» – звучали слова в голове. Но одновременно с ними был едва слышен угасающий лепет «Нет, это неправильно…». Поддавшись ему на мгновение, Вальдшнеп силился представить нечто омерзительное, нечто способное вытеснить зов плоти. Хотел отвести взгляд, однако тело не подчинилось. От Соланж чудесно пахло. Он ощущал потребность коснуться ее затылка, зарыться пальцами в волосы, погладить спину. Вальдшнеп вообразил себя каплей воды, проскользнувшей между лопатками.
Все произошло быстро. Одной рукой он схватил ее за ногу и опрокинул. Другой вцепился в рубашку. Блокнот с карандашом упали наземь. Соланж ударившись о скамью, вскрикнула. Первые несколько секунд ей казалось, что это игра, грубая, неуместная забава. Когда пришло осознание того, что намерения Вальдшнепа отнюдь не шуточные, она принялась отбиваться. Подняв колено, ударила ему в живот, но выпад получился слабым и лишь обозлил мальчишку. Он придавил корпусом ей ноги и влепил пощечину тыльной стороной ладони. Подсмотрел этот прием в каком-то голливудском фильме. На щеке остался ярко-алый след.
– À l’aide! À l’aide!10 – завопила Соланж, продолжая извиваться. Вальдшнеп закрыл ей рот