Ксена вновь отталкивает вратаря, попытавшегося привстать, и быстрым шагом удаляется из штрафной. Уг, скрестив руки на груди, начинает глумливо посвистывать.
– Что за фокусы, а?! Куда он делся?
Нахмурившись, малыш Ксена демонстративно засучивает рукава, а через несколько метров, подойдя к оппоненту вплотную, упирает в его подбородок неистовый ястребиный взгляд. Толстяк Уг отвечает ему саркастичным напевом и, наклонившись к его лицу, устрашающе щёлкает пальцем, отчего Ксена немного вздрагивает. После щелчка палец Уга опускается вниз и указывает своему визави на того, кого он так упорно допытывался.
Ксена бросается к истоптанному мячу, берётся за оборванную часть покрышки и держит перед своим лицом. Мячик, покачнувшись от ветра, поворачивает к ксенонцу свою нижнюю часть и презентует ему нечто, что заставляет Арго внезапно вскочить. «Не может быть… Маячок-перебежчик?! Откуда… откуда он у него?» – мысль мелькнула так же быстро, как воспоминание о том, в каком задании ему приходилось использовать эту гнусную, невидимую глазу вещицу.
Брови ксенонца сводит от ярости. Он берётся за толстенную жердь Уга, что была у него вместо руки, и принимается искать на ней кнопочный манипулятор, с помощью которого управляется маячок. Ксена хотел вырвать его вместе с кожей соперника, посмотреть, как этот жирный мерзавец будет рыдать от боли и корчиться в невероятных муках после того, как устройство закоротит.
Он натужно замычал. Руки его, вцепившись в одну из слоновых кистей жирдяя, пытались раскачать её в разные стороны, повернуть чуть вправо, как самолётный штурвал, с которым он, на горе напарника, справился в два счёта. Но тут он оказался бессилен. Жерди подлого толстяка не дрогнули и лишь немного поддались назад, не давая ему развернуть ненавистную ладонь, в которой запряталась кнопка.
Толстяк Уг в это время злобно хихикал и то и дело наигранно зевал. Наблюдая, как брови оппонента свирепеют с каждой секундой, он широко улыбнулся, а потом, замкнув средний палец у ногтя большого, зарядил по лбу Ксены сокрушительным щелбаном. Последний, опешив, плюхнулся поясницей на поле.
Арго, сжав кулаки, перепрыгивает через оградительный борт. Закинув на голову фетровую шляпу, он спешно шагает к центральному кругу, как вдруг замечает, что на его волосах что-то зашевелилось. Оно дрожало так же сильно, как во время последних секунд тайма, но почему-то в этой дрожи теперь чувствовалось не напряжение, а самая настоящая злость. Это было зачарованное лассо. Малютка Ла готовила свой излюбленный удушающий выпад.
Но тут, немного покачиваясь, встаёт малыш Ксена и даёт напарнику сигнал «стоп!». Тот останавливается и удивлённо пожимает плечами. Тогда палец Ксены упирается в фетровую шляпу и не опускается до тех пор, пока дрожь, производимая его лассо, понемногу не сходит на нет. Арго быстро осознаёт, кому был отдан этот приказ. В следующую секунду малютка Ла спрыгивает ему на плечо и, немного поёрзав, перекидывается