– С середины семнадцатого века количество и размеры кладов увеличиваются. В то время появились настоящие богачи-миллионеры, которые брали на откуп целые отрасли хозяйства в отдельных регионах. К сожалению, они не прятали деньги в кубышках. И хотя кладов было очень много – нестабильность, войны, реформы – всё это сокровища средних граждан. Пять, десять тысяч монет, редко больше. Есть исключения вроде Вологодского клада – 49 тысяч русских монет и несколько талеров.
– Звенигородский клад – из таких? – уточнила Соня.
– Характерный пример. И, в общем, солидный…
После занятия Рудаков спросил у Миши, почему Новиков умалчивает о технологии поиска, о своём Методе, и не пора ли «разворошить». Саша был в курсе, что Сергей Владимирович «грузит» Мишу теорией. Гольдина удивило желание Рудакова овладеть «секретами мастерства».
– Метода, как ты догадываешься, никакого нет. Разговорить его на эту тему просто. Но ты будешь разочарован… – Гольдин, не задумываясь, отшил Рудакова, поскольку ни в коем случае не хотел расставаться с монополией на тесное общение с Новиковым. – Чисто политэкономия… Движение капитала и прочая чушь. Но самое главное – потом его не остановишь.
– Ну, брат, тебе лучше знать, – Саша улыбнулся, а у Гольдина как будто гора свалилась с плеч. – Будем слушать про чужие достижения.
Миша давно ждал чего-то подобного – вторжения, влезания и вынюхивания: ведь Саша не дурак и должен заинтересоваться «механизмом». Гольдин хорошо помнил ночной вопрос о доверии. С одной стороны, он вроде бы потерял актуальность: в настоящий момент Рудаков крутился больше всех и был чрезвычайно полезен. С другой – никакой близости между Сергеем Владимировичем и Сашей не возникало, более того, Новиков пару раз отозвался о нём презрительно. А буквально накануне лекции про Большой Кремлёвский клад, во время прогулки по лесу, Гольдин спросил напрямую, и старик без обиняков ответил:
– Саша легко откажется от игры. Рано или поздно его затянут другие дела. Полагаться на него можно, но с оговорками.
Ликбез растянулся на целый месяц. Четыре занятия Сергей Владимирович посвятил семнадцатому веку, пытаясь доказать, что, с точки зрения кладоискательства, это самый привлекательный период. Говоря о XVIII столетии, Новиков с улыбкой отметил, что Акуловский клад – счастливое исключение:
– Восемнадцатый век прошёл под знаком инфляции и торжества медных денег. Шестьдесят процентов заначек – купрум. По официальным источникам, известен один золотой клад. «Акуловский» эту статистику уже нарушил. Но порядок именно такой.
– А если человек был богатый, то тоже медь? – Соня всегда задавала толковые вопросы. – Или же состоятельные люди вообще не делали кладов, а всё хранили в банках?
– С 1754 года –