– Я точно знал, что клад – если он существует – надо искать где-то около церкви. Но всё как-то подозрительно сходилось. Слишком много совпадений тоже плохо, пахнет фальшивкой или, не дай бог, паранойей. Это меня настораживало.
– Но, если я не ошибаюсь, поиск совпадений и пересечений – главное в вашем Методе…
– Теоретически – да. Но допущения на ранних стадиях исследования способны пересилить здравый смысл… Хотя сейчас я склонен больше доверять именно интуиции. Так вот, накануне я обнаружил в местной газете, в номере за сентябрь 1970-го года, фельетон о неком старике, вроде бы даже московском профессоре, который обшарил всю тамошнюю церковь. Разумеется, молва тотчас приписала ему охоту за сокровищами. Этот же человек был единственным до меня читателем экземпляра «Опыта критической биографии» в Ленинке. То есть, он двигался по тому же пути, что и я. И значит… я был прав. Потому что некоторые совпадения не возникают на пустом месте.
Тут Новиков сам заметил, что от критики совпадений перешёл к их апологии, но, нисколько не смутившись, добавил:
– Всё амбивалентно.
Несмотря на увещевания Сергея Владимировича, Гольдин сократил учебную активность до минимума. Университет его разочаровал, точнее – не оправдал завышенных ожиданий ещё в первом семестре. Зато у Новикова Миша бывал ежедневно. Старик подсовывал ему книжки и журналы со статьями, «расширяющими сознание историка». Гольдин проштудировал два текста Гадамера – один в свежем «Логосе», другой – в затёртой копии из ИНИОНовского сборника. Ему понравилась мысль про «греческий скепсис», якобы помогавший античным учёным шлифовать жажду познания и потребность в истине. Гадамер ссылался на Хайдеггера, который доказывал, что речь искажает смысл. Новиков много рассуждал на околоисторические темы, а этими книжками вроде бы предостерегал Мишу – дескать, словам верить не стоит. Научиться так хоть чему-то было проблематично. Сергей Владимирович пару раз упомянул о важности скепсиса, когда речь заходит о борьбе за истину (про это говорил и Ницше) и пытался рассказывать (именно рассказывать, а не объяснять) свой Метод. Но после каждой новой «лекции» Миша запутывался ещё больше. Сергей Владимирович со смехом успокаивал ученика:
– Я размышляю над проблемой лет двадцать. Да, что-то прояснилось. Но вопросов стало ещё больше, а первый результат явился лишь в Акулово. Тебе предстоит двигаться в обратном направлении, поскольку действие Метода ты уже видел. И я не знаю, что легче…
Пока же Гольдину становилось всё труднее и труднее следить за еле-еле тлеющей искрой рациональности в словах Новикова. А тот порхал по запутанной системе доказательств и контраргументов, перепрыгивал с одного на другое, иногда и вовсе забывая, что вещает для неофита.
– Процесс перемещения ценностей – непрерывное движение, – говорил Новиков. – Не важно, что мы имеем