Глава 2
1
Как она снова оказалась в коридоре? После того, как дверь захлопнулась с силой взрыва, отрезав её от мира снаружи? Анна не помнила. Был ли еще один провал во времени? Или Лика просто открыла дверь своим ключом, своим механическим, кукольным движением, и велела идти за ней, а её сознание, перегруженное ужасом и нестыковками, просто вычеркнуло этот переход?
Сейчас она шла следом за горничной по тому же длинному, тусклому коридору с выцветшим ковром. Лика двигалась впереди, её спина была прямой, шаг – бесшумным и ровным. Её фарфоровое спокойствие действовало на нервы сильнее, чем любой крик. Поднос с нетронутым завтраком и зловещим колоском пшеницы остался за захлопнувшейся дверью №…? Она так и не успела посмотреть на номер. Был ли он тринадцатым?
Молчание в коридоре было почти таким же густым, как тишина в её комнате. Только теперь оно ощущалось иначе – не как вакуум, а как затаенное дыхание. Словно темные деревянные панели стен, бесчисленные белые двери – все они были частью чего-то живого, наблюдающего, ждущего.
Они прошли мимо нескольких поворотов, коридор извивался, как ленивая змея, и Анна окончательно потеряла ориентацию. Потом Лика замедлила шаг и остановилась. Они оказались в чуть более широкой части коридора, где на стенах висели… портреты.
Не случайные пейзажи или натюрморты, а именно портреты. В тяжелых, потемневших от времени рамах. Масло или, может быть, старые фотографии, увеличенные и раскрашенные вручную. Они висели неровно, с большими промежутками, словно кто-то добавлял их сюда постепенно, по мере поступления.
– Галерея №13, – произнесла Лика своим монотонным голосом, даже не обернувшись. Она указала тонким бледным пальцем на один из портретов – ближайший к ним.
Анна подошла ближе. Портрет изображал мужчину лет сорока, в строгом, явно дорогом костюме начала XX века. Усы щеточкой, жесткий взгляд исподлобья, плотно сжатые губы. Фон был темным, почти черным. Подпись на маленькой медной табличке гласила: «Александр Вересаев. Гость №13. 1923».
1923 год. И он был «Гостем №13». Таким же, как гласило письмо, написанное её рукой. Анна перевела взгляд на следующий портрет.
Женщина. Гораздо моложе, может быть, чуть за тридцать. Прическа и платье выдавали середину века – 1950-е. Она пыталась улыбаться в объектив (или художнику?), но улыбка казалась вымученной, а за ней читался испуг или отчаяние. Табличка: «Елена Смирнова. Гость №13. 1957».
Еще один №13. Елена… Имя кольнуло неприятно, напомнив о сестре. Она заставила себя посмотреть на другие портреты. Мужчины, женщины, разные эпохи – по одежде и стилю можно было угадать 1970-е, потом что-то из конца века… Все они были «Гостями №13». Лица были разными – молодые, старые, красивые, обычные, но было в них что-то общее. Что-то помимо несчастливого номера.
Глаза.
У всех у них были одинаковые глаза. Независимо от цвета радужки, от формы,