Он сделал приглашающий жест рукой, указывая на открытую книгу. Его темные глаза сверкнули в полумраке библиотеки. В них читался вызов и предвкушение. Он не просто предлагал ей прочесть – он наблюдал за ней, изучал её реакцию, словно ученый, поставивший очередной эксперимент. И Анна поняла: Марк Воронов – не просто владелец отеля. Он был дирижером этого кошмара. Или, может быть, его главным экспонатом.
5
Первый Гибрид: Банка с эмбрионом с крыльями (1942). Марк о цели: слить сознание с вечностью через птиц ("видят ветры времени»).
Анна застыла перед раскрытой книгой. "Хроники Крылатых". Запах плесени и ладана словно сгустился вокруг неё, слова Воронова эхом отдавались в черепе. Записи о трансформациях? О её сестре? Она сделала шаг к столу, пальцы сами собой потянулись к грубой пергаментной странице, но тут же отдернулись, словно боясь обжечься. Взглянуть в эту книгу – значило сделать еще один шаг в безумие, признать реальность этого места и его жуткой истории.
Марк Воронов заметил её колебание. Его тонкие губы снова изогнулись в подобии улыбки.
– Не торопитесь, Анна. Летописи требуют… подготовленного читателя. Иногда лучше начать с чего-то более наглядного. С материальных свидетельств наших… устремлений.
Он отошел от стола и направился к одному из самых темных и пыльных стеллажей в углу комнаты. Не к книгам. Этот стеллаж был заставлен не фолиантами, а странными предметами: колбами с мутной жидкостью, какими-то механизмами из потемневшей латуни и стекла, коробками, перевязанными выцветшими лентами. Похоже на лабораторию алхимика или кабинет безумного биолога.
Воронов осторожно снял с полки увесистую стеклянную банку, покрытую слоем пыли. Он бережно протер стекло рукавом своего безупречного пиджака и поставил банку на стол рядом с «Хрониками», под тусклый свет лампы.
– Первый удачный… синтез, – произнес он с ноткой гордости в голосе, как художник, демонстрирующий свой ранний шедевр.
Анна заставила себя посмотреть. Банка была заполнена желтоватой, полупрозрачной жидкостью, в которой плавало… нечто. Маленькое, размером с кулак ребенка. Поначалу оно показалось просто уродливым, деформированным человеческим эмбрионом, какие иногда показывают в медицинских музеях. Бледное, сморщенное тельце, большая голова, закрытые глаза… Но потом она увидела их.
Из спины существа росли два бугорка, из которых торчали недоразвитые, перепончатые… крылья. Они были сложены вдоль тельца, хрупкие и уродливые, похожие на крылья летучей мыши или птенца, вылупившегося слишком рано. Сочетание человекоподобного эмбриона и этих крыльев было тошнотворным, противоестественным.
На